Летние каникулы для многих людей традиционно — время пассивного отдыха по принципу «все включено» на пляжах стремительно демократизирующихся государств; время банальных курортных романов и дешевого алкоголя, обязательно потребляемого с видом на морское побережье. Неспроста именно сейчас на прилавках красноярских магазинах появилась книга классика воинствующего маргинализма Чарльза Буковски.
Последний прижизненный сборник рассказов американского писателя под многозначительным названием «Юг без признаков севера» — это квинтэссенция творчества знаменитого, но малоизвестного российской аудитории бунтаря. В каждом рассказе — накипь с поверхности чумазой кастрюли, в которой бурлит, медленно выкипая, жизненный бульон человечества. В сущности, это — удар левой в живот житейскому спокойствию, после которого становится мучительно больно за несправедливость, творящуюся в мире, да и просто по факту.
Отторжение — вот единственно возможная эмоция, которая должна возникать у нормального человека после знакомства с творчеством Буковски. Выжимка грубых животных инстинктов, самые отвратительные пороки и низведенное до обыденности, уверенное в своих правах зло. Здесь женщины уважают только тех мужчин, которые берут их силой, а верность своему слову или любовь не стоят ровным счетом ничего. Герои Буковски, будь то циничный поэт Генри Чинаски или ковбой по прозвищу Детина Барт, плевать хотели на общественные устои, в жизни ориентируются лишь на свои желания и обязательно идут наперекор любой попытке упорядочить мир. Эти подлецы, негодяи и нигилисты, жертвами которых становятся точно такие же подонки, всегда берут верх. Очень показательна в этом отношении новелла «Кое-что о вьетконговском флаге», в котором автор с нескрываемым сарказмом описывает двух парнишек-хиппи, чью подругу у них на глазах изнасиловал случайный незнакомец — они фактически не пытаются ему противостоять, однако потом легко находят оправдание собственной слабости.
В клоаке подчеркнуто небрежного натурализма и обыденно-криминальных сюжетов сокрыто тусклое золото неукротимого бунтарского духа. Мужчина покупает манекен и занимается с ним любовью, потому что привычный формат общения с женщинами, включающий истерики и упреки, его не удовлетворяет. Другой накануне Второй мировой регулярно выступает в колледже с фашистскими речами только потому, что ему претит тупой лицемерный патриотизм своих сограждан. Третий освобождает из плена балаганщика самого настоящего дьявола только потому, что чувствует в нем родственный антагонизм к лишенному настоящей страсти миру.
С другой стороны, в этих историях от неисправимых пьяниц и бабников многие исследователи находят почти что довлатовскую сентиментальность. Буковски, проживший трудную и тяжелую жизнь, каждую новеллу делает отчасти автобиографической — нет-нет, и сквозь страшные рожи проглядывает усталое лицо человека, сокрушенного всеобщей мировой апатией (которая по сути куда безобразнее любого зла, творимого его героями). А то, что грустная созерцательная лирика заменяется агрессивным сарказмом — это исключительно издержки восприятия.
