Будь мастер ты или напарник - Все мы -- один сплошной свинарник. Богему, как и Мельпомену, Всё так же тянет на измену. Вернемся к нашей славной паре, Довольно мне мозги вам парить. Герой наш знал не понаслышке: Бабу свалить не «Кошки-мышки»; И чтоб верней ее свалить, Надо ту бабу напоить. - Давай, братан, Рули, блин, харю! Гани, чтоб, чисто… типа… «К Яру». Ну, в Питере, как всем известно, Полным-полно такого места. Минуты не прокуковало, Как он свалил их -- «У Подвала». Фонарь качался, дверь скрипела, У входа нищета сидела. Чтоб покорилось сердце дамы, Конечно, Вася «Щедро» дал им. Дал щедро всем -- по Пол-копейке, Швейцару ж: «Рупь! После попейки». Хоть выл сквозняк в его кармане, Трактир гудел в сплошном дурмане: Орали пьяные цыгане, Картежники считали мани И было жарко словно в бане; Всё плавало в сплошном тумане. Он занял стол, полон мечтаний, Как фраер в бракосочетаньи. Так ждёт рецензии похвальной Поэт известный, хоть и ранний, В мечтах за опус эпохальный. ЭлегантнО, как говорится, Помог Эллене угнездиться; И заоравши: «Че-ла-эк!», Вася обвел глазами залу. Меню же дама изучала, Почти не поднимая век. * * * В углу, накрывшися рогожкой, Без чувств поэт опочивал, Пропивши деньги и одежку, Во сне, должно быть, клад видал, И из соломы города Он их отстроить так мечтал, Что рухнул с воплями в подвал, Когда страховка подвела. Паденье не поколебало Несокрушимый Божий дар, Жаль, поэтический товар Ему «бавла» не прибавлял; Не покорил, не прокормил. Хоть был на вид довольно мил: Своим лицом похож на Цоя, Больше -- не вру -- чем сам ВэЦой Крутись как вошь, рвись ли из кож, Что ж, что портрет сей не похож -- Во мне цинизма ни на грош. Он освежит, как кружка кваса… … И покорителю Парнаса Пришлось заняться альпинизмом (Тут в рифму, блин, опять -- «цинизма») И промышлять пришлось на швах. Когда ж настал финансам «швах», Сняв альпиниста эполеты, Он снизошёл до туалетов. Ремонт других отхожих мест Удел его теперь и крест. Ведь жертвой пав алкоголизма, Бросил удел пром-альпинизма. (Да-с, пауком не станет гнида), Надо быть полным оптимистом, Чтоб отрицать Мы -- реалисты Стал он моральным инвалидом, Поёт «Россию» в переходе… Ещё о чём-то (в этом роде). * * * Пока ж поэта отодвинем, Чтоб описать иных героев, Пройдём поближе, к середине, Где публика гудела роем. Кто горевал, кто веселился, Кто по уши вином облился; Один на зеркало молился, Поклоны бил об пол, крестился… И в отражении зеркал, Ритмично толстый зад сверкал. Знать, не узнал дурак блаженный Себя в зеркальном отражении; Когда ж молитвой укрепился, Возрадовался! Вновь напился, Принялся бесов изгонять… Еле смогли его унять, Связали, увезли лечиться. Что ж – вредно дураку молиться. Слыхал, теперь он бросил пить; В молитвах , что болит спина (Они виною – не жена), Поклоны неустанно бьёт (Хоть и помехою живот), Но это только при работе, Коли к себе кого позвал… Водка – расчёт. Себе – нельзя, Пускай спиваются друзья. С молитвой господу во славу, Воздвиг усадьбу на халяву… Скопил бавло, купил машину… Содержит, сам слыхал… мужчину(?!) (С прицелом скромным на жилплощадь, Куда потом он сбагрит дощрь). У нас теперь зовётся – РЕНТА. Дед-одиночка ж -- в гроб КЛИЕНТОМ Усердно кланяясь Богам, Он поклонялся лишь Деньгам. Мог пару тыщ он «обронить», Затем нашедших обвинить, Чтоб «рассчитаться» по долгам. (Как раньше банку -- за кредиты) Приём достойный – мы, мол, квиты. Ну, дальше – классика -- наклеить Ярлык «крысиный» на «лоха»… Учился ль он у «петуха», Ещё ль каких «достойных» птах? -- Покроет пусть навоз и прах. Продвинуться в таких делах, Сочтём: обязан он глистам Своим. То есть, придумал сам
Будь мастер ты или напарник -
Все мы -- один сплошной свинарник.
Богему, как и Мельпомену,
Всё так же тянет на измену.
Вернемся к нашей славной паре,
Довольно мне мозги вам парить.
Герой наш знал не понаслышке:
Бабу свалить не «Кошки-мышки»;
И чтоб верней ее свалить,
Надо ту бабу напоить.
- Давай, братан, Рули, блин, харю!
Гани, чтоб, чисто… типа… «К Яру».
Ну, в Питере, как всем известно,
Полным-полно такого места.
Минуты не прокуковало,
Как он свалил их -- «У Подвала».
Фонарь качался, дверь скрипела,
У входа нищета сидела.
Чтоб покорилось сердце дамы,
Конечно, Вася «Щедро» дал им.
Дал щедро всем -- по Пол-копейке,
Швейцару ж: «Рупь! После попейки».
Хоть выл сквозняк в его кармане,
Трактир гудел в сплошном дурмане:
Орали пьяные цыгане,
Картежники считали мани
И было жарко словно в бане;
Всё плавало в сплошном тумане.
Он занял стол, полон мечтаний,
Как фраер в бракосочетаньи.
Так ждёт рецензии похвальной
Поэт известный, хоть и ранний,
В мечтах за опус эпохальный.
ЭлегантнО, как говорится,
Помог Эллене угнездиться;
И заоравши: «Че-ла-эк!»,
Вася обвел глазами залу.
Меню же дама изучала,
Почти не поднимая век.
* * *
В углу, накрывшися рогожкой,
Без чувств поэт опочивал,
Пропивши деньги и одежку,
Во сне, должно быть, клад видал,
И из соломы города
Он их отстроить так мечтал,
Что рухнул с воплями в подвал,
Когда страховка подвела.
Паденье не поколебало
Несокрушимый Божий дар,
Жаль, поэтический товар
Ему «бавла» не прибавлял;
Не покорил, не прокормил.
Хоть был на вид довольно мил:
Своим лицом похож на Цоя,
Больше -- не вру -- чем сам ВэЦой
Крутись как вошь, рвись ли из кож,
Что ж, что портрет сей не похож --
Во мне цинизма ни на грош.
Он освежит, как кружка кваса…
… И покорителю Парнаса
Пришлось заняться альпинизмом
(Тут в рифму, блин, опять -- «цинизма»)
И промышлять пришлось на швах.
Когда ж настал финансам «швах»,
Сняв альпиниста эполеты,
Он снизошёл до туалетов.
Ремонт других отхожих мест
Удел его теперь и крест.
Ведь жертвой пав алкоголизма,
Бросил удел пром-альпинизма.
(Да-с, пауком не станет гнида),
Надо быть полным оптимистом,
Чтоб отрицать Мы -- реалисты
Стал он моральным инвалидом,
Поёт «Россию» в переходе…
Ещё о чём-то (в этом роде).
* * *
Пока ж поэта отодвинем,
Чтоб описать иных героев,
Пройдём поближе, к середине,
Где публика гудела роем.
Кто горевал, кто веселился,
Кто по уши вином облился;
Один на зеркало молился,
Поклоны бил об пол, крестился…
И в отражении зеркал,
Ритмично толстый зад сверкал.
Знать, не узнал дурак блаженный
Себя в зеркальном отражении;
Когда ж молитвой укрепился,
Возрадовался! Вновь напился,
Принялся бесов изгонять…
Еле смогли его унять,
Связали, увезли лечиться.
Что ж – вредно дураку молиться.
Слыхал, теперь он бросил пить;
В молитвах , что болит спина
(Они виною – не жена),
Поклоны неустанно бьёт
(Хоть и помехою живот),
Но это только при работе,
Коли к себе кого позвал…
Водка – расчёт. Себе – нельзя,
Пускай спиваются друзья.
С молитвой господу во славу,
Воздвиг усадьбу на халяву…
Скопил бавло, купил машину…
Содержит, сам слыхал… мужчину(?!)
(С прицелом скромным на жилплощадь,
Куда потом он сбагрит дощрь).
У нас теперь зовётся – РЕНТА.
Дед-одиночка ж -- в гроб КЛИЕНТОМ
Усердно кланяясь Богам,
Он поклонялся лишь Деньгам.
Мог пару тыщ он «обронить»,
Затем нашедших обвинить,
Чтоб «рассчитаться» по долгам.
(Как раньше банку -- за кредиты)
Приём достойный – мы, мол, квиты.
Ну, дальше – классика -- наклеить
Ярлык «крысиный» на «лоха»…
Учился ль он у «петуха»,
Ещё ль каких «достойных» птах? --
Покроет пусть навоз и прах.
Продвинуться в таких делах,
Сочтём: обязан он глистам
Своим. То есть, придумал сам