«Дикари»

Любого, кто сбежит с фильма «Дикари» в священном ужасе, прекрасно можно понять. Даже если это произойдёт в первые же минуты фильма – примерно там, где в кадре появится омываемая морскими волнами голая ж… актёра Куценко, который вскоре после этого задумчиво произнесёт «Мне кажется, что я пидор».

Вряд ли после такого начала разумный образованный человек станет ожидать каких-то интеллектуальных глубин и откровений – и будет, в общем, совершенно прав. Но дать «Дикарям» шанс всё же стоит – кто знает, может, и вы в конце концов не устоите перед шатающимся, хаотичным обаянием этого фильма.

Понять, как и (особенно) почему происходит этот процесс незаметного охмурения зрителя, не так-то просто. В «Дикарях» практически нет связного сюжета – это не столько полноценный фильм, сколько набор отпускных анекдотов, каждый из которых для удобства даже снабжен собственным названием. Персонажи заняты в основном всякой ерундой – кто-то ищет любви, а кто-то лопату, Куценко ставит под сомнение свою ориентацию, Галкин в дурацкой тюбетейке вдохновенно изображает оргазм, Башаров разгуливает в одном из нелепейших париков, что когда-либо появлялись на большом экране. Событий круче драки не предвидится, да и та в конце концов сама собой как-то сойдёт на нет. Народ в кадре матерится, методично напивается и только и думает, чтобы кого-нибудь побыстрее завалить в палатку, неважно, свою или чужую.

В общем, с какой стороны не посмотри, сплошное похабство. Плюс, конечно, неотвязная мысль о том, что весь этот проект вообще затеяли исключительно для того, чтобы всей съемочной группой поваляться на роскошной крымской натуре и попялиться на безмятежных голых дев – которые, справедливости ради, в реальности всё таки не засиживают крымские пляжи в таких промышленных количествах, как то показано в фильме.

Но бывший театральный режиссер Виктор Шамиров, перебравшийся в большое кино по настоянию своего приятеля Гоши Куценко, всё-таки человек далеко не такой простой, как может показаться на первый взгляд. Творческая задача ладно и весело изобразить отпускные привычки человеческих одноклеточных (вернее, то стремление нормальных людей превратиться в оных, что свойственно многим нашим землякам на отдыхе), похоже, не была основной целью режиссера, хотя и решилась по ходу «Дикарей» сама собой.

Штука в том, что Шамирову прекрасно известно то удивительное состояние человеческого духа, что накатывает порой посреди бурного и необузданного веселья, та звонкая пронзительная тоска по чему-то неясному и неуловимому, что может настичь в самый, казалось бы, разнузданный момент. И вот её-то «Дикари» и ухватывают лучше всего, медленно и изящно скатываясь от скотства к печали и находя среди всеобщей озабоченности ростки настоящей нежности. Вдруг, прямо на наших глазах, ленивая и пошлая отпускная комедия становится мечтательной элегией. И это превращение тем более удивительно, что его совсем-совсем не ждёшь.

Серж Кочерыжкин