Два параллельных мира
Печально, но факт: Россия живет в своих иллюзиях о столичной жизни, подпитываемых сериалами, фильмами и интервью селебрити. И болезненно воспринимает любую правду, если та грозит разрушить провинциальную веру в молочные реки и кисельные берега Москвы. Правда прорывается, но лишь через какой-нибудь андеграунд или откровенный шок-контент. Ну, например, нашумевший когда-то сериал «Школа» Валерии Гай Германики. Это совсем не вымысел. Хотя, по сравнению с современной московской школой, показанное там — лютики-цветочки. Уже пора снимать новую правду о школе, детях и родителях. Но для кого и зачем?
Попытки говорить о Москве реально для провинциальных мечтателей всегда «нытье». Ведь их-то сын-айтишник в столице как сыр в масле катается, их-то невестка 5 лет назад при доходе 50 тысяч рублей и ипотеку выплачивала, и в «Азбуке вкуса» отоваривалась.
И что? В городе вообще-то 25 миллионов человек, и многие существуют в жестких условиях. Сядьте в час пик в московское метро и посмотрите на одежду пассажиров: в Красноярске в бедных районах столь убого одетых людей еще поискать надо. Но рассказ об этом — посягательство на святое: на мечту. Вот и молчат часто переехавшие про несказочную Москву: смысл пробивать эту стену непонимания?
Впрочем, ровно такое же мифологизированное представление о России у многих столичных жителей. Разница лишь в том, что обычно москвичей провинция, особенно неевропейская, не интересует вовсе.
Многие москвичи не верят в существование других городов-миллионников
Тут мало кто готов ездить в далекое Замкадье по работе или в отпуск, хотя благодаря этому такие москвичи еще как-то узнают страну. Но, как правило, это «понаехавшие» в первом или втором поколении. Коренные обычно всеми способами пытаются избегать таких командировок, потому что некрасивый городской пейзаж... может их расстраивать. И представления о России среди москвичей бытуют специфические: там уныло, нет истинной цивилизации и культуры. Возможно, в СССР все было иначе, но с момента его развала прошло уже 30 лет.
Однажды моя знакомая, юрист, тоже из числа переехавших, рассказывала, как по служебным делам общалась с судьей из Тверского суда. Разговорились о России. Молодая служительница Фемиды, внучка какого-то важного человека, призналась, что ни разу в жизни даже в Подмосковье не ездила, не то, что в Россию, хотя в Московской области живет ее самая близкая подруга. А когда ей собеседница рассказала про российские зарплаты, судья аж всплеснула руками: «Что, правда? А я думала, это все сказки!»
Поэтому не удивляйтесь, что многие москвичи не верят в существование других российских миллионников: какие могут быть мегаполисы у дикарей?! Конечно, провинциалам поначалу обидно сталкиваться с таким отношением, но потом понимаешь логику московского менталитета.
Россия — место, где вечно что-то горит, взрывается и тонет
Представления о России москвичам помогает сформировать Коломна. Это небольшой городок в паре часов езды на электричке, куда специально возят детей с целью выполнить родительский долг и «показать страну». Как-то в этом призналась коллега-преподаватель Марина.
Городок милый, спокойный, но модель России, мягко говоря, никакая. Все самое интересное здесь можно осмотреть за пару-тройку часов. Это два собора, небольшой кремль, от стен которого остались лишь три небольших фрагмента, и несколько музеев, их основная часть — новоделы. Это не Новгород, где от каждого храма веет тысячелетней историей, это не Смоленск — там внутри старого кремля весь городской центр. В Коломне даже природа ничем не отличается от московской. А в пяти минутах от исторического центра уже стоят убогонькие жилые двухэтажки, которые в России обычно показывают в телесюжетах про то, как после дождя обвалился потолок и прорвало канализацию.
Ах, да, в Коломне можно еще пообедать в кафе с обязательными клеенками на столах и искусственными цветами (привет, 90-ые!). Или попытаться заняться шопингом в местных ТРЦ, самые фешенебельные из которых по ассортименту и размерам не сравнятся даже с мелким московским в каком-нибудь отдаленном микрорайоне...
В общем, после такой модели столица автоматически будет восприниматься юным москвичом как единственно возможное место для достойной жизни, а Россия — как место обитания тех, кого стоит лишь пожалеть и кого можно сразу забыть.
Про более удаленные территории от столицы и говорить нечего: кто из обычных москвичей видел «сибирский Кембридж» — Томск? Как много простых москвичей гуляло по новосибирским проспектам? Сколько поражались просторам Енисея и величественным сопкам? Несколько десятков тысяч из многомиллионного города?
Не вызывают у москвичей интерес к России и отечественные СМИ. Ибо как там о стране показывают? Место, где вечно что-то горит, падает, взрывается и тонет. Пардон, но таких инфоповодов и в столице хватает: после дождя в очередном ЖК, «сляпанном» для переселения по реновации, обязательно случается потоп. А столичные склады и ТРЦ больше, а потому и горят фееричнее.
Впрочем, и манера подачи информации даже в федеральных СМИ — скука смертная, особенно на фоне московского телеканала «Москва 24». Хоть он и принадлежит мэрии, на нем практикуются стандарты американского телевидения. Это когда в непринужденной светской манере, «нетоксично» подаются все новости: от обстрелов ДНР до рыбной недели в столице.
При просмотре телеканала мне порою вспоминается фильм «Голодные игры» и ведущий Цезарь Фликерман, который мог одинаково игриво поражаться и нарядам трибутов, и очередному убийству на игровой арене. Хотя в чем-то нетоксичные коллеги из «Москвы 24» переплюнули даже его. Однажды сам слышал, как ведущий новостей дневного эфира прощался с аудиторией фразой: «Всем пока, чмоки-чмоки!» На этом фоне «железобетонная леди» Екатерина Андреева скучна и неинтересна. А новости красноярских каналов после «Москвы 24» мне стали вообще казаться кондовыми сводками от Советского Информбюро.
Ну, когда новости — это всегда про безнадегу и боль. А все, что радостно — «пиар» администрации и местных промышленных предприятий.
Вежливые жители и беспардонные гости столицы
Впрочем, в провинцию москвичам даже ехать необязательно. Провинция сама постоянно в столицу стремится, переполняя улицы, метро, офисы, магазины. Желание как-то отгородиться от «гостей столицы» отчасти порождает и кастовость. Внешняя классовость связана с районом проживания: он — твой социальный паспорт, демонстрирующий, чего ты смог добиться в жизни. В сети можно встретить даже шуточную карту Москвы, с жестким описанием ярлыков тех, кто в какой префектуре обитает. И, к сожалению, в этой жесткой шутке есть своя сермяжная правда. Москвич с деньгами предпочтет ютиться в неудобной сталинке-однушке, но на Патриарших прудах, чем купить целый этаж в каком-нибудь Бирюлево.
Второй параметр, по которому москвичи вычисляют приезжих, — это внешний вид и повадки. Провинциалы из области, порою, слишком бедно и стандартно одеты, провинциалы из дальней России слишком парадны и аккуратны.
Москвичам же главнее комфорт, и не важно, что пуховик, штаны и сумка практически никак не сочетаются друг с другом. Что касается повадок, то, например, жители столицы никогда не надевают в транспорте рюкзак на живот, опасаясь, что кто-то украдет из него кошелек. Если увидите такого персонажа, то в 99 % случаев он из провинции. Просто москвичи не боятся за безопасность вещей: метро, трамваи, электробусы в буквальном смысле утыканы камерами видеонаблюдения с отличным разрешением. Видеофакты эффективности регулярно показывают в новостях. Как-то женщина «помогала» упавшему в обморок мужчине и стащила у него из кармана смартфон. Воровку сразу же вычислили и задержали с поличным.
Но все это — внешнее. Основные границы столичной классовости тоньше, но сильнее, хотя их можно увидеть, лишь если ты сам начнешь играть в местные социальные игры. Например, в советские времена приезжие не могли долго задерживаться в столице без регистрации, провинциалов почти не распределяли по московским организациям после окончания вуза. А «лимита» была примерно в том же положении, как сегодняшние мигранты: могли попасть лишь на непрестижные и тяжелые работы.
Времена изменились, даже на хорошую работу сегодня можно попасть без столичной прописки, доступ к социальной карте москвича и разнообразным льготам дает покупка недвижимости. И в условиях, когда в стеклянных стенах между местными и понаехавшими появились бреши, москвичи ставят на кон то, что с трудом покупается и продается — на связи, точнее на принадлежность к своеобразному «закрытому клубу», куда можно попасть, только если тебя кто-то туда изнутри пригласит.
Есть разница в поведении на улицах и в транспорте, о чем пишут даже СМИ. Это «понаехавшие» толкнут вас в метро, «подрежут» в толпе, обматерят в сердцах и вспылят во время трудовых споров. Москвичи так не поступают. Но не потому, что они божьи одуванчики, просто публичная вежливость помогает повысить самооценку. Ведь на других людей от злости орут лишь замкадные варвары. Коренные, если надо, умеют унизить без крика и мата.
Однажды в трамвае сам наблюдал показательную сцену. Восточный дедок в тюбетейке слушал песни на смартфоне, мешая другим пассажирам. К нему подошла девушка, в два раза моложе него, и спокойно проинформировала, что он находится в публичном месте и музыку здесь надо слушать в наушниках. Она не предъявляла никаких претензий, просто констатировала факт. Только сказано все было таким прокурорским тоном, как у директрисы из школы пацанок на «Пятнице». Дедок аж опешил. Он пытался ругаться, огрызаться, но дама на провокацию не поддалась, чем ввела его в еще больший ступор. Вышел он на ближайшей остановке как оплеванный.
Впрочем, вежливость в Москве важна и с точки зрения элементарной безопасности. В том же метро вы никогда не узнаете, кто рядом с вами: обычный человек, потомок революционера, родственник сенатора или тайный миллионер. Ведь это не провинция, где все в лицо знают всех ключевых местных чиновников и олигархов.
Однажды я вот так в метро наткнулся на ректора и владельца своего второго, коммерческого, вуза. Он сидел с двумя телефонами и стопкой газет в мятом пиджаке — от рядового профессора не отличишь. Узнал лишь потому, что до этого на собрании трудового коллектива он рассказывал, что сам иногда пользуется подземкой. Тогда я подумал, что лукавит: ну в каком городе России ректор поедет по делам на общественном транспорте, если есть служебная машина с водителем?
Но подобный «демократизм» не делает начальников ближе к людям. Простой факт с тем же ректором. Как-то университет устроил новогодний корпоратив с участием руководства. Сидячие места за столами были только у ректората и всяческих служб: на каждом столе для непонятливых стояла соответствующая табличка. Преподавателям отвели лишь несколько столов у входа, за которыми можно было только стоять, как в театральном буфете. Посыл был ясен: подняли бокал, закусили мандарином и марш работать, пока бухгалтерия гуляет!
Но если москвич все-таки делает над собою усилие и выезжает из столичной зоны комфорта и личных свобод в «дальнее Замкадье», проявляет интерес к жителям, чей менталитет отличается от столичного, то он открывает для себя целый мир. Ведь у россиян Terra Incognita — это небольшая странная территория внутри МКАДа, наш «русский Манхэттен». А у москвичей — это огромная бескрайняя Россия!
А в понедельник, 30 октября, расскажем о московской свободе и клубных сообществах. Делитесь своим мнением в комментариях!
Кирилл Зорин специально для Newslab,
фото из личного архива автора
* Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
Продолжение истории Кирилла:
«Москвичи права не качают»: как красноярец пытается стать частью столичного общества
