В Красноярском краевом суде продолжились слушания по делу бывшего заместителя губернатора края Валерия Суладзе. На сегодняшнем заседании был заслушан заместитель генерального директора «Воронежского механического завода» Андрей Фурса, в 2001 году занимавший должности заместителя губернатора Красноярского края и председателя краевого комитета по управлению государственным имуществом. Сегодня он был допрошен по эпизоду дела, касающемуся продления должностных полномочий в декабре 2001 года Дмитрия Шутова, директора института «Красноярскгражданпроект».
По словам Андрея Фурсы, именно тогда он получил письмо, подписанное Суладзе, с просьбой о вторичном назначении на должность директора «Гражданпроекта» Дмитрия Шутова. Вся почта, касающаяся назначений в организациях, находящихся в краевой собственности, проходила через Фурсу. Первое письмо от 14 декабря 2001 года было потеряно. Второе, дублирующее первое, в связи с разбирательствами о кандидатуре Шутова, было отозвано. Третье письмо, являющееся аналогом первых двух, было передано в Заксобрание и кандидатура Шутова прошла утверждение у депутатов. По словам Александра Молохова, рассмотрев письмо Суладзе, Шутова избрали директором института по принципу «меньшего из всех зол».
Напомним, что по свидетельству Дмитрия Шутова, за продление контракта, связанного с его директорской должностью, Суладзе в феврале 2002 года требовал от него взятку. Вместе с тем, как показали фактические данные, письма от Суладзе Фурсе о продлении контракта с Шутовым, поступили в КУГИ в декабре 2001 года. Как заявил адвокат Суладзе Александр Молохов, Дмитрий Шутов противоречит сам себе. В этой ситуации либо письма были совершенно бессмысленны, либо никакой взятки не было.
Стоит отметить, что показания свидетеля обвинения Андрея Фурсы не пролили света на обстоятельства дела Валерия Суладзе. Более половины его ответов были «не помню, не знаю, не интересовался». Как считает Александр Молохов, обвинение вызывает свидетелей, которые не доказывают вину Суладзе, а скорее, наоборот, помогают защите. Сегодняшнее заседание не явилось исключением. Как считает Молохов, Фурса был всего лишь «пустоцветом», который не смог внести четких позиций по отношению к следствию.