Елена, расскажите, когда вы впервые попали на Красноярскую ГЭС?
Первый раз я оказалась на ГЭС еще в 12-летнем возрасте. Нас здесь принимали в пионеры. Помню, как мы ехали на станцию целым автобусом, все нарядные, с горнами и барабанами, и вот нам повязывают пионерские галстуки... Мы тогда, конечно, были очень впечатлены, но больше всего масштабами ГЭС. Станция воспринималась как громадная и величественная, хотя она до сих пор так и воспринимается. Даже спустя 25 лет работы вызывает восхищение.
Устроиться на станцию мечтали уже с тех юных лет?
Нет, тогда я даже подумать не могла, что окажусь на ГЭС, а попала я сюда волею случая в 26 лет. До этого я 4 года работала машинистом башенного крана на стройке, и однажды коллеги подсказали, что на станции освобождается место. Причем в тот же период проходила реконструкция, и нужны были крановщики. Я подумала, почему бы не попробовать, пришла, и меня взяли.
А на чём работать сложнее: на башенном кране или на тех, что установлены на ГЭС?
На мой взгляд, башенный кран — это сложнее, но на ГЭС грузоподъемность совсем другая. Представьте, каково это — управлять краном, который поднимает 500 тонн. Даже когда просто идешь по машинному залу и видишь со стороны, как эта техника работает, уже испытываешь гордость. А что говорить про те ощущения, когда берешься за рычаги и понимаешь, что эта мощная махина великолепно тебя слушается.
Из чего складывается ваша работа на станции?
В основном у нас пятидневная рабочая неделя. С утра нас уведомляют, какие сегодня предстоят работы. Если необходимо, работаем круглосуточно, сменяя друг друга. Например, сейчас как раз такой период, когда я выхожу в ночные смены, потому что у нас проводится капремонт гидроагрегата № 4 с заменой обмотки статора. Это очень большой объем работы. Сначала демонтаж оборудования: достаем видимую часть гидрогенератора — крестовину, затем — ротор, далее разбираем сам статор, а после всех ремонтных операций — монтаж деталей и узлов на место.
Для понимания, вес одного только ротора 900 тонн, и поднять его можно исключительно двумя кранами, поскольку грузоподъемности одного не хватает. После ремонта ротор необходимо опустить на свое место, а зазор между ротором и статором составляет всего 2 сантиметра. На этом этапе для нас начинается самая тонкая работа, когда нужно по сантиметрам управлять и следить, чтобы ротор не дернулся, не наклонился. Установка крестовины — это тоже впечатляющее зрелище. По габаритам она еще больше, чем ротор, хоть и легче по весу.
Что помогает машинисту крана справляться с такими ответственными задачами?
Здесь дело не только в нас, а в целой команде. Мастера участков, инженеры, специалисты по ремонту гидромеханического оборудования станции — абсолютно все задействованы в таком сложном процессе. Непосредственно во время грузоподъемных работ снизу работают стропальщики, которые смотрят за всем происходящим и руководят нами. Можно сказать, что они наши глаза, а мы их руки. Когда выполняются наиболее серьезные работы, с нами на кране, прямо на грузовых лебедках, также находятся электрики и слесари, которые следят за исправностью оборудования.
Поэтому Красноярская ГЭС — это не механизм, а прежде всего люди, которые работают очень слаженно.
На ГЭС вам приходится управлять разными видами кранов. На каких из них работать сложнее?
У нас помимо трех мостовых кранов в машзале, также есть три козловых крана на гребне, один на нижнем бьефе — они служат для маневрирования затворами рабочей и водосливной частей плотины. Всего же на ГЭС 13 кранов, которые обслуживают 6 крановщиков.
Не скажу, что на каком-то кране сложнее, а на каком-то проще, но сами виды работ отличаются по сложности, и тем и интересна моя профессия — всегда новая задача, новые габариты и грузы. Бывает разное: когда мы выполняем такую тонкую работу, как в случае с установкой ротора, или, когда, например, козловым краном на верхнем бьефе достаем катера из воды и ставим на зиму на баржу, а весной снова на воду.
Вы сказали, что в штате станции 6 крановщиков. Из них больше мужчин или женщин? И кому в этой профессии приходится легче, на ваш взгляд?
В нашем коллективе двое парней, и оба пришли относительно недавно (в остальном у большинства крановщиков стаж перевалил уже за 25 лет). Если сравнивать работу, то мужчины, конечно, смелее нас, но у женщин — другой почерк при управлении краном. Мы тоньше чувствуем и действуем аккуратнее. Наверное, это главная разница, но с мужчинами очень хорошо и спокойно работать в тандеме. Главное, что мы все профессионалы своего дела. У нас у всех сейчас высший шестой разряд, позволяющий перемещать грузы в сотни тонн, да еще и в два крана.
А с каким разрядом вы пришли на ГЭС?
Я, как и большинство моих коллег, пришла на станцию с четвертым разрядом. Постепенно повышала квалификацию, многому училась. Тут для этого есть все возможности, и вообще отлично поставлена работа с персоналом.
В чем это проявляется?
Коллектив не только постоянно инструктируют и обучают, но и создают для нас хорошие бытовые и производственные условия. В машзале, например, летом раскаляется потолок, и в кабине становится очень жарко. И если 20 лет назад там даже вентиляторов не было, и стояли табуреточки старенькие, то сейчас кабины реконструировали, сделав комфортными, установили кондиционеры.
Помимо этого, нам выдают качественную и красивую рабочую одежду и даже кремы для рук. У нас есть прекрасное бытовое помещение, условия для отдыха. Да и вообще атмосфера на рабочем месте замечательная. Главное, что у нас очень дружный коллектив, который всё равно что семья. Мы и по грибы вместе ездим, и в гости друг к другу ходим.
В случае вашей профессии, наверное, еще очень важно доверять своим коллегам?
Представьте, что будет, если стропальщик, цепляя груз, сделает зацепку неправильно, и во время перемещения тот упадет? Безусловно, на Красноярской ГЭС такая ситуация недопустима. Поэтому да, у нас очень высокий уровень доверия в коллективе, и я знаю, что могу положиться на своих коллег.
А в чем, по вашему мнению, выражается мастерство крановщика?
Наша работа — это внимание, внимание и ещё раз внимание. Даже если какие-то действия уже отлажены до автоматизма, мы должны всегда сохранять бдительность, иначе это всё равно что уснуть за рулем. Управление краном, в целом, по ощущениям можно сравнить с управлением транспортом: кто-то всю жизнь может водить, но так и не достигнет совершенства и будет бояться дороги, а кто-то быстро начинает чувствовать машину. Так же и здесь — кому-то просто дано, а кто-то и подумать побоится о такой работе.
Могли бы вы оценить роль машиниста крана на ГЭС?
На самом деле, про эту профессию я никогда не встречала ни статей, ни передач. Да и нас, крановщиков, не так и много, если подумать. Но разве можно построить дом без крана? Конечно нет! Так и на ГЭС — если нет крановщика, тут просто всё встанет. Здесь даже гайки без крана не закручивают, потому что болты по 1,5 метра длиной. Все операции производят с помощью подъемных сооружений. Но процесс есть процесс, и не только машинисты крана, а каждый в нашем коллективе заинтересован, чтобы всё работало как по нотам.
Я всегда говорю, что мы все на Красноярской ГЭС и в компании En+ в целом делаем одно дело — вырабатываем электроэнергию. И убери хоть одно колесико в этом механизме — всё замрет. Поэтому каждый человек здесь — востребован и находится на своём месте.
