В марте-апреле Госдума РФ в очередной раз попытается принять закон «О банкротстве физических лиц». После года доработок законотворцы могут разрешить простым гражданам признавать свою финансовую несостоятельность перед банками наравне с юридическими лицами. Однако некоторые эксперты предполагают, что это повлечет вал мошенничеств со стороны населения и уменьшит объем потребительских кредитов.
Напомним, первый раз Минэкономразвития РФ инициировало попытку принятия законопроекта более года назад. Тогда Совет по кодификации при президенте страны завернул документ на доработку.
Экспертам показалось, что в законе уделено мало внимания принципу неоплатности, когда долг перед банком больше, чем стоимость имущества потенциального банкрота. Минэкономразвития же предлагало унифицировать требования к должникам с различными доходами и социальным статусом. Ведомство обозначило в законопроекте сумму в 100 тысяч рублей и срок полгода. Если должник не в состоянии выплатить эту сумму в течение оговоренного времени, он вполне может признать себя банкротом. Нужно было всего лишь доказать свою несостоятельность.
К слову, министерство предлагало ввести право освобождать человека от долгов раз в пять лет. При этом мало кто думал, будет ли это вписываться в кредитную историю физлица конкретного банка или забиваться в общую базу данных. В последнем случае получить другой банковский кредит после окончания срока реструктуризации долга вряд ли удастся.
Подчеркнем, законопроект не учитывал ни фактического, ни формального состояния счетов должника. Очевидно, что при принятии положительного решения по выдаче кредита банки в ряде случаев руководствуются своего рода неофициальными справками с места работы, в которых указана реальная заработная плата человека. При невозможности же выплаты кредита или банальном нежелании платить у физлица в таком случае появляется возможность объявить себя банкротом, представив официальный документ, в котором учтены все налоги и, соответственно, мизерная заработная плата. В таком случае между заемщиками возникало неравенство. Для одних 100 тысяч рублей действительно были бы неподъемными, для других — формально неподъемными.
Хотя изначально у инициаторов законопроекта были благие намерения — защитить вовсе не банки, а имущество должников. В документе прописан целый ряд требований, что нужно оставить должнику, даже если тот признал себя банкротом.
С этим-то и не согласился Совет при президенте РФ. Минэкономразвития предполагало, что судебные приставы не вправе забирать у банкрота имущество, если его сумма не превышает 25 тысяч рублей, если стоимость всей бытовой техники не более 30 тысяч рублей. Также приставы должны были оставить у гражданина в холодильнике продукты на сумму трех прожиточных минимумов. Впрочем, о прецедентах, когда слуги закона изымали картофель, молоко или хлеб, судебной практике неизвестно. Отметим также, что этот перечень хоть в какой-то мере согласуется с подобными законами зарубежных стран. Так, во многих развитых государствах законодательство предполагает, что признание человека банкротом и изъятие имущества не должны уменьшать приемлемый уровень жизни.
Правда, в проекте еще прописан такой момент, как наличие «тяжелых жизненных обстоятельств», к коим относится непонятно что. Если доказать свое бедственное положение не удастся, тогда ни о каком банкротстве речи вестись не может.
Отметим, что сегодня как таковой процедуры банкротства физлица в России не существует. Признать себя неплатежеспособными могут лишь компании и индивидуальные предприниматели, избавившись таким образом от ряда проблем по выплате долгов. Обычному россиянину приходится иметь дело с банкирами и судебными приставами до последнего. Соответственно, и долг выплачивать независимо от своего нынешнего состояния также приходится по полной программе.
Некоторые эксперты предполагают, что принятие данного законопроекта может привести к массовому отказу или по крайней мере попыткам отказа от долгов перед банками. Рано или поздно это происходит во многих странах, в которых наблюдается бум потребительского кредитования. Впрочем, по статистике, чтобы дойти до такого состояния, необязательно наличие закона. Единственным критерием является доля просроченной задолженности. Критической величиной считается 10% от общего портфеля задолженности. В России, по данным за прошлый год, этот показатель равнялся всего трем процентам.
Однако же отметим, что принципы гражданского банкротства имеют все шансы вновь не поспеть за банкротством юридических лиц. Напомним, недавно правительственные чиновники заявили, что данная процедура должна не приводить к распродаже имущества у компаний, а заключаться лишь в смене собственников. Опять получается нестыковка: компаниям и предпринимателям у нас отчего-то помогают намного больше, чем простым смертным.
Впрочем, очередная редакция законопроекта пока еще не представлена широкой общественности, и, возможно, некоторые моменты в документе будут кардинально изменены.
Марк Захаров, "Вечерний Красноярск"
