На венчурном рынке давно устоялась стабильная статистика — около 75 % всех инвестиций не приносят в итоге никакой отдачи. Зато оставшиеся 25 % не только покрывают все убытки, но в итоге приносят большую прибыль. И это не удивительно — само слово «venture» в переводе с английского означает «рискованное начинание, авантюра». В Красноярске начинать «рискованные начинания» практически никто не рискует. Да и вкладываться, по большому счету, не во что.
Теория
Чаще всего венчурные фонды вкладывают деньги в акции того или иного предприятия и после используется схема продажи ценных бумаг «выстрелившей» компании. Модель, по которой фонд получает дивиденды, реализуется крайне редко. Если говорить о самом процессе венчурного финансирования, то заключается он в следующем: венчурный фонд выкупает часть акционерного капитала компании-объекта инвестирования. При этом юридическое лицо — управляющая компания фонда — пользуется финансовыми средствами одного либо нескольких инвесторов. Используя эти средства, компания-объект развивается, увеличивая при этом свою стоимость. Через некоторое время управляющая компания осуществляет обратный процесс обмена приобретенных ею акций на денежные средства, фиксируя свою прибыль от данной инвестиционной сделки.
Для венчурного финансирования характерно приобретение менее контрольного пакета акций компании-объекта — часто фонд ограничивается «блокирующим» пакетом (25 % + одна акция). Главная причина такого подхода — желание рисковать меньшими средствами, избежав при этом руководства бизнесом. Впрочем, нельзя сказать, что такая схема невыгодна и для владельцев бизнеса — в лице экспертов венчурного фонда компания, как правило, получает консультантов высокого уровня, привносящих свои связи и опыт и готовых предложить свою помощь и поддержку в решении возникающих трудностей как стратегического, так и оперативного плана. Но при этом фонд по сути не является главным управленцем.
Любопытно, что срок жизни отдельного инвестиционного проекта обычно колеблется от 3 до 8 лет. Это чисто российская особенность — верхняя граница обусловлена ограничениями со стороны инвесторов, которые страдают от проблемы «длинных денег» в России. Также обычно при создании фонда определяется предельный срок размещения всех его средств (2-3 года в российских условиях), а также продолжительность инвестиционного цикла фонда — обычно 8-10 лет, — в течение которого все проекты должны быть доведены до стадии «закрытия».
В качестве хрестоматийных примеров освоения венчурного финансирования компаниями, находившимися на начальном этапе развития, часто приводят таких гигантов, как Microsoft, Intel, Apple или Sun.
Красноярские реалии
О венчурных инвестициях в крае заговорили в 2005 году — тогда еще замгубернатора Эдхам Акбулатов рассказал, что к концу года появится фонд на паритетных финансовых началах. Конкурс на оперативное управление выиграла компания «Тройка-Диалог». Ее представители заявили, что они намерены вкладывать инвестиции в сферу нанотехнологий, альтернативную энергетику и программное обеспечение. «В данном случае власть выступает в роли гаранта для средств частных инвесторов», — пояснял Эдхам Акбулатов. Впрочем, даже тогда общий объем финансов — 120 млн руб — был не особо большими деньгами для венчурного фонда. По подсчетам экспертов, этого могло хватить на пять-восемь проектов. Что сейчас? По мнению красноярских финансовых аналитиков, сейчас венчурный фонд компании «Тройка-Диалог» существует только на бумаге. Каких-то особых телодвижений не видно и не слышно. Кроме того, поскольку фонд имеет статус «закрытый», информация редко всплывает на публику.
Впрочем, на этом роман правительства Красноярского края с инвесторами не заканчивается. Год назад на экономическом форуме в Санкт-Петербурге вице-премьер правительства края Андрей Гнездилов и директор проектного офиса Роснано Михаил Чучкевич договорились о создании венчурного фонда, уставной капитал которого должен был составить 3 млрд руб. «С созданием этой организации мы обеспечим продвижение передовых технологических идей и инновационных разработок, которые есть у нас в крае и будут появляться в дальнейшем в рамках уже существующих и создаваемых бизнес-инкубаторов и технопарков», — рассказывал год назад Гнездилов. Однако до сих пор фонд не создан. Официальная позиция звучит так:
— В настоящий момент совместный с Роснано венчурный фонд в крае пока не создан, так как сейчас Роснано сосредоточено на создании совместных фондов с частными инвесторами, — пояснил задержку Владимир Осипенко, замминистра экономики и регионального развития краевого правительства. — В частности, госкорпорацией организован совместный фонд с красноярской группой компаний «Сигма» объёмом 2 млрд руб, который будет инвестировать в инновационные проекты трёх регионов: Красноярского края, Новосибирской и Томской областей.
«Сейчас у нас действуют несколько фондов, которые занимаются нанотехнологиями», — рассказал Дмитрий Зотов, руководитель клиентского отдела Красноярского представительства компании «Финам». Его слова подтвердил и Денис Александров, заместитель генерального директора компании СМ.арт, занимающейся венчурным инвестированием.
У нас есть фонд «Передовые нанотехнологии», который зарегистрирован в Красноярске, и находится по управлением ЗАО «УК «СМ.арт» — сообщил он. — Средства фонда инвестируются в проекты компании «СИГМА», созданную госкорпорацией РОСНАНО и группой частных инвесторов. Это работающий фонд, через который сегодня выделяются деньги на конкретные проекты.
Однако Александров признал, что пока у фонда, несмотря на то, что он находится в Красноярске, в реализации проекты из Новосибирска и Томска. Здесь достойных проектов пока не нашли. «Не смогли найти здесь интересную идею», — сказал Александров.
— Инвестор очень критично подходит к подбору проектов, — говорит он. — Возможно, здесь просто не смогли оценить ту или иную идею, потому что это довольно сложный механизм. В Красноярске много говорят про инновации и инвестиции, но венчурное финансирование не нужно путать с модными сейчас технопарками и бизнес-инкубаторами. На самом деле, деньги вкладываются по нашему опыту в те проекты, которые дадут отдачу, а не в те прожекты, которые громко объявляются.
Проблемой венчурных инвестиций по-красноярски Александров также считает и тот факт, что многие венчурные фонды существуют лишь на бумаге. Сам он делит их на те, которые зарабатывают деньги на инвестициях и дальнейшей реализации проектов, и на те, которые зарабатывают деньги на разговорах об инвестициях и инновациях. Последних достаточно. Все это от отсутствия опыта и не владения венчурными технологиями.
— Фондов по стране много, но действующих крайне мало, — говорит эксперт. — Много криков, громких заявлений, политики по существу пока нет...
Бизнес-ангелы
Институт бизнес-ангелов развит в Красноярске еще слабее, чем институт венчурных фондов. Но на это есть вполне логичные причины: в краевом центре да и в стране в целом не так много бизнесменов, которые болеют за идеи и у которых есть доступные свободные средства.
— Бизнес-ангелы — это сложившиеся управленцы, которые владеют средствами и хотят помогать ими, — говорит Александров. — Большинство предпринимателей не заражаются идеями, им это не интересно. Один-два частных лица могут финансировать какие-то проекты по дружбе или другим каким-то причинам, но говорить о становлении института бизнес-ангелов очень рано.
Проблема отсутствия бизнес-ангелов еще и в том, что этот институт, как никакой другой, завязан на доверительных отношениях. А их в нашем бизнесе очень мало. Отдать 100-200 тыс. долларов — такова средняя сумма вложений в проект российских бизнес-ангелов — даже другу на развитие его идеи решаются единицы.
