раздел языкознания, изучающий
структурные и функциональные
закономерности звукового строя языка.
лингвистический энциклопедический словарь
Весь этот ваш/наш интернет представляет собой одну гигантскую свалку плохого русского языка (если вести речь про его русскоязычный сегмент); однако же параллельно с этим он представляет собой и богатейшую лабораторию. Ну, если не лабораторию, то настоящий зверинец, который приносит вдумчивому исследователю кучу интересного (а часто и весьма нетривиального) наблюдательного материала. Нет, всё же не лаборатория: я не вижу возможности поставить в интернете языковой эксперимент. Ну и пусть! Пусть хотя бы и полевые наблюдения, тоже важно и интересно.
С языком, надо признать, вообще всё сложно. Как гласит классическая задача школьной олимпиады МГУ по биологии (почившей, увы), одно из высших млекопитающих обучает своих детёнышей первые три года ходить и говорить, а потом всю жизнь заставляет сидеть и молчать. Ну, и вопрос там был релевантный: как по-вашему, что это за животное? На практике дело сводится к тому, что мы учим родной язык в нежнейшем возрасте и даже не понимаем, как мы это делаем. Просто запоминаем и всё. И получается говорить. А вот потом выучить иностранный язык — уже куда как не просто.
В эпоху детского овладения родным языком, ещё на дошкольной стадии, активно используется специальный инструмент обучения родному языку: скороговорки. Насколько я понимаю, этот инструмент является универсальным, по крайней мере, для языков народов, населяющих Европу. Уж не знаю, есть ли скороговорки в юкагирском языке или в языке маори, но в русском есть точно.
Свезло мне тут познакомиться с одной работой (впрочем, ещё в начале большого пути стоящей), посвящённой этим самым скороговоркам. С одной стороны, чего в них сложного? Вроде, ничего за тем исключением, что надо уметь очень хорошо произносить различные звуки и их комбинации родной речи. С другой — далеко не всё так просто. Спрашивается — ну почему не любая заковыристая фраза может стать скороговоркой?
С одной стороны, ответ на поверхности. Во-первых, надо, чтобы сама по себе фраза как минимум была забавной. Во-вторых, надо, чтобы она была метризованной: будет очень хорошо, если скороговорка будет звучать почти как стихотворение — чтобы там был ритм и размер. Ну, а в-третьих, надо бы, чтобы там ещё звуки как-то так стояли, чтобы походили — до определённой степени — на мелодию. У всех этих явлений есть свои научные названия, всяческие там аллитерации и примкнувшие к ним анафоры ассонансы...
Но самое в них интересное вовсе даже не в этом. А в том, что они — скороговорки эти — очень даже доставляют материал для специальной науки, которая называется фоносемантика. История такая. Есть наука фонетика. Изучает звуковой строй языка. Делает это вместе со своими «дочерними» науками типа фонологии. Наука, кстати, очень и очень непростая. А есть семантика; в определённом смысле, гораздо более простая наука. Наука про смыслы и значения слов (в первую очередь) и (иногда) их комбинаций. Не предложений, а, к примеру, поговорок.
Общее правило состоит в том, что смысл и значение слов напрямую никак не связан с их звуковым оформлением. Строго говоря, за этой точкой зрения стоит огромный лингвистический опыт. Но есть ряд наблюдений, которые позволяют говорить о том, что звуки (родной речи) сами по себе, тоже несут какой-то смысл. Даже не формируя собой никакое обычное слово. Классика жанра — это эксперимент, в ходе которого испытуемым предлагался один и тот же коротенький текст, описание домика, расположенного на берегу некоего озера. В тексте говорилось про деревья, окружавшие домик, про погоду, про время года, но ничего не говорилось про само озеро. В первом варианте это озеро называлось Зипперштаунер, а во втором — Оувуля. И у испытуемых спрашивали, какую форму имеет это озеро. Так вот, статистически достоверно оказалось, что читатели текста с первым названием описывали его как имеющее извилистые и каменистые берега, а во втором случае — как озеро округлой формы с мягкими берегами.
Как оказалось, скороговорки тоже полны именно этим качеством. Многое говорит за то, что скороговорка только тогда хороша, когда она несёт сильный фоносемантический заряд.
Так это или не так, мы не знаем. Но самое удивительное — и высокая филологическая наука не знает. Но старается узнать. Мы, натурально, стоим и видим, как это направление делает первые шаги.
Чего здесь удивительного, спросит искушённый Читатель. Ну, кроме того факта, любопытного самого по себе, что да, мы видим начало нового раздела в филологии. Эка, скажет он, невидаль. А если она — то и руками ещё всплеснёт!.. Да в принципе, ничего, скажем мы им в ответ. Кроме одного: эта наука зарождается прямо здесь, в Красноярске. Что уже само по себе тоже удивительно и приятно. Есть, стало быть, ещё порох в пороховницах!
Сегодня без задач. Но зато с заданием! Шлите сюда известные вам скороговорки, можно даже весьма малоприличные или на языках селькупской группы. Короче, чем не жалко — делитесь! И память благодарных потомков вам обеспечена...
Михаил Садовский
