«Енисей — Ангара» — третья выставка в серии «Великие реки сибирского искусства» и в целом грандиозный проект по объединению соседних регионов (до этого в ноябре 2011 была выставка «Енисей — Иртыш»; в декабре 2012 «Проспект Мира — Красный проспект»). Когда все только начиналось, Омская область закрыла тему воды разными водоемами, лодками и кораблями. Потом параллельно существующие в рамках одного зала проспект Мира и Красный проспект четко разделили школы: наша оказалась традиционной, новосибирская — экспериментирующей. Теперь в Енисей впадает Ангара и в прямом смысле смешивает (но не взбалтывает) художников Иркутска и Красноярска и их картины — на этот раз картины висят не на противоположных стенах по школам, а перемешаны друг с другом. Единственное, что выпадает из общего ряда не только красноярских работ, но и вообще — висящая в одном из углов странная картина А. Сурикова, отличие которой не только в эксцентричном, почти не читаемом названии «Сука», но и в стиле, манере подачи. Заглавие выставки напоминает опыты постмодернистов — связь с содержанием разрывается: если Енисей хоть как-то проглядывает, то Ангара существует только в виде лоскутного платья.
Задуманная как противопоставление выставка, тем не менее, генерирует общее. Байкала много, с разных ракурсов, разных настроений, разных состояний воды. При этом озеро, как достояние не только представителей Иркутска, изображено и на картинах красноярцев, не всегда понятно, зачем, потому что у гостей получается лучше. Вот картина В.И. Осипова (Иркутск) с изображением зимнего Байкала: вид сверху, по берегам — белые полосы, шпателем, разборчиво и остро, смягченная дорога и гладь озера, леденящая высота и даль, потрясающая передача берегов у поселка Листвянка. Рядом картина А.А. Клюева и мыс Хобой: зелень острова и тропинки, как на карте, протоптанные к оконечности — кажется, Клюев видит весь мир одинаковым, его картины (представленные на этой выставке, в целом есть у него и совершенно прекрасные) сделаны слишком похоже, словно зелень везде повторяется, воды едины, а солнечный свет постоянно воспроизводит себя. Множество пейзажей: у «нас», в основном, чистых, у «них» — много маленьких, едва прорисованных людей. Кроме этого, портреты: Иркутск здесь отличается бурятскими лицами, Красноярск отвечает интерпретацией Эвенкии и хакасских степей (женщина курит трубку, из трубки — тонкий седой дым развевается на ветру синхронно с ее тонкими седыми волосами, картина «Шаманка» А.И. Волокитина). Выстроен диалог костюмов. Разговаривают на противоположных стенах картины В.А. Сергина крупными цветными мазками и С.Г. Жилина осенним Ольхоном — чем дальше отходишь, тем понятнее, о чем.
Много новых, незнакомых работ красноярских художников, в отличие от прошлогодней выставки с Новосибирском, где почти не нужно было смотреть местных, все и так было знакомо зрителю и казалось, что если картины и пишутся — художники выпускаются каждый год — то их кто-то прячет. В этот раз приходится постоянно одергивать себя и проверять, кто нарисовал — художник Красноярска или Иркутска. Разница ощущается в частном, в каждой конкретной картине, такая же, как между представителями одной и той же школы. Запоминаются больше всего: синий снег, синий лес, синий собор и люди (М.Е. Синицина-Шпирко, Красноярск) — все на одной картине; или вот еще радужные дачные ботинки и проросшие картошки, больше похожие на мышей (Н.В. Ступина, Иркутск), а в целом выглядящие как аллюзия на Ван Гога; обычный уличный столб, геометричная, удивительная картина (П.В. Орехов, Усть-Илимск), ксилографии: на мятой бумаге моторные лодки (Г. Паштов, Красноярск). Объединение случается: холодные воды Енисея и Ангары перемешиваются.
Союз выстраивается очень правильный, выставка как нечто сборное и большое выглядит интересно, и хотя встречаются проходные, совершенно не подходящие для долгого изучения работы, есть и притягивающие: и те, которые уже видел (словно намагниченные полотна С.В. Форостовского), и те, что привезли из Иркутска (например, картины В.В. Чевелева). Остается только точный вопрос одной женщины, чей ребенок быстро пробежал по выставке и потянул за руку на выход — про картину, на которой девушка в красном с закрытыми глазами исповедуется небу: «Ты слышишь, как она поет?». Со всех сторон подпевают.
