Олег Харченко: «Чаще всего нарушают антимонопольное законодательство муниципалитеты»

Дефицит ликвидности в стране привел к тому, что количество желающих поучаствовать в дележе государственных денег увеличилось в несколько раз. Пропорционально этому увеличилось и число нарушений законов, регламентирующих этот процесс. Причем дошло до таких инструментов, о которых с окончанием «лихих» 90-х уже и забыли. О текущей ситуации в системе размещения госзаказа «ВК» беседует с заместителем руководителя Управления Федеральной антимонопольной службы по Красноярскому краю Олегом Харченко.

Погоня за государственными деньгами

Тема госзаказа и связанных с ним мероприятий (тендеров, конкурсов, аукционов) традиционно является болезненной. Этот год наверняка не стал исключением. Что происходит сегодня на этом поприще?

Сказать, что год не стал исключением, — это ничего не сказать. Количество жалоб резко выросло. По сути, только за второй квартал текущего года мы рассмотрели такое же количество жалоб на проведение аукционов и тендеров, что и за весь прошлый год.

Это сколько?

240. И такие жалобы рассматриваются нами почти каждый день.

И с чем связан столь резкий рост числа нарушений?

С кризисом. Дело в том, что если раньше число участников конкурсов было не столь велико (традиционные цифры 4—6), то сейчас их уже десятки.

Все экстренно захотели государственных денег?

А деньги, в сколь-либо существенных объемах, сегодня можно взять лишь у двух структур: у банков, но у них сейчас кредитование устроено таким образом, что взявший кредит оказывается далеко не в лучшем положении (ставки, дисконты по залогу — сейчас очень высоки), или у государства. Других источников просто нет.

Непонятно только, почему стали жаловаться активнее.

Все просто. Раньше, когда в конкурсе или аукционе участвовало 4—5 участников, с ними можно было договориться, предложив некий небольшой объем отступных. Сейчас же предлагать отступные десяткам участников дороговато. Вот и получается, что предприниматели просто перестали молчать.

Аукцион не для всех

А сама структура нарушений осталась прежней?

Нет. Дело в том, что сегодня основной формой размещения госзаказа стали аукционы. Если в системе тендеров чиновникам приходилось проявлять изобретательность, формулируя критерии, то с переходом на аукционы, где основным конкурентным инструментом является цена, нарушения стали грубее.

Насколько?

Вплоть до воспоминаний о лихих 90-х. Нам прислали видео, снятое скрытой камерой, на котором некая группа молодых людей весьма определенной наружности в прямом смысле не пускала людей в здание, где проводился аукцион. Они выстроились на крыльце плечом к плечу. А приехавшего на аукцион предпринимателя обвинили в том, что он ударил одного из присутствующих по лицу, и вызвали милицию, а ручки входной двери закрепили веревкой. Понятно, что при таком раскладе ни на какой аукцион он уже не попал. На аукцион явилась только одна фирма из Железногорска, и контракт был заключен с ней по максимальной цене.

Да уж. Ну это, что называется, из прошлого. А какие-нибудь новые виды обмана появляются?

Конечно. Например, связанные с электронными аукционами. Буквально на днях разбирали дело о включении в перечень недобросовестных поставщиков компании, которая не исполнила полученный на таком аукционе контракт. Представители фирмы утверждали, что в аукционе участвовали не они, а некий компьютерный вирус, который и выиграл для них аукцион. В доказательство они представили справку от своего провайдера, что в тот день их трафик был много больше обычного, что у них «падал» сервер и, пока они устраняли неисправности, вирус вместо 759 тысяч рублей предложил 159 тысяч. То есть оказался настолько интеллектуален, что на каждом шаге аукциона полностью оформлял заявку, дважды подписывал ее электронно-цифровой подписью и на финише заменил лишь одну цифру, все остальное оформив правильно.

Верится с трудом.

Еще бы. Есть и другие интересные истории. Например, кто бы подумал, что запрещение в крае игорного бизнеса приведет к проблемам в сфере госзаказа? А именно так и произошло. Муниципальные аукционы для некоторых зависимых людей заменили игру. Эти люди участвуют в аукционах ради процесса. Недавно, например, проводился аукцион на поставку овощей для муниципальных нужд в одном из южных районов края. Победитель тогда снизил стартовую цену вдвое — с 3 млн рублей до 1,5 млн. Потом уже, когда азарт спал и трезвость мышления вернулась, он понял, что за эти деньги заказ в полном объеме никак не выполнит, и написал заявление, что попросту добросовестно заблуждался — думал, что участвует в другом лоте.

Вопрос престижа

Я не понимаю, неужели нельзя ограничить нижний предел цены? Понятно ведь, что если овощи стоят 3 млн рублей, то за 1,5 этот заказ никак не выполнить.

Нет, нельзя. А вообще сегодня практика заключения нулевых, а то и убыточных контрактов очень распространена.

Вопрос престижа?

Как один из вариантов. Некоторые действительно считают, что, понеся здесь убыток, потом, рассылая свои коммерческие предложения с указанием «поставщик двора ее императорского величества», будут получать преференции и смогут отыграть то, что здесь потеряли. Другой вариант — иногда бывает очень полезно привязаться к какому-нибудь крупному заказчику. Это работает, например, в случае с оргтехникой и расходными материалами к ней. Некоторые принтеры сегодня стоят столько же, сколько картридж к ним. Купив этот принтер, человек уже будет вынужден покупать расходники.

А нарушения со стороны самой власти встречаются?

Конечно. Например, недавно разбирали дело по ремонту школ в Канске. Там в качестве одного из критериев отбора по тендеру было обязательное использование исключительно продукции Канского завода легких металлических конструкций.

Где чаще всего встречаются нарушения со стороны власти: в конкурсах или аукционах?

В аукционах. Там же все просто и, если попал на аукцион, с тобой уже ничего не сделаешь, разве что с помощью сговора участников. Поэтому перед аукционными комиссиями зачастую ставится задача максимально отсеивать участников еще на этапе подачи заявки.

И как это делается?

Ну, например, документы в аукционную комиссию поступают прошитые, пронумерованные и с описью. И вот комиссия пишет: «Пакет прошит, пронумерован, но по описи лицензия идет на 43-й странице, а в пакете за 42-й страницей сразу идет 44-я». То есть просто предприниматели, по версии комиссии, потеряли страницу. Такие случаи тоже не редкость. Еще один вариант. Все документы сегодня печатаются на аналогичной технике. И бывает, говорят, что все хорошо, но заявка не подписана. Причем генеральный директор клянется, что подписывал. А потом обнаруживается, что там бумага по фактуре другая, нежели во всем остальном пакете.

Подобные дела часто решаются в пользу заявителей?

Часто. По нашей статистике, обоснованные жалобы составляют около 70%.

Мэрия исправилась

Кто чаще всего нарушает антимонопольный закон в плане конкурсов и аукционов?

Чаще всего муниципалитеты. Из тех 240 нарушений во втором квартале на их долю пришлось около 60%. Связано это чаще всего с тем, что сам закон очень громоздкий и сложный, а в деревнях и райцентрах не всегда есть достаточно компетентные в этом вопросе специалисты. Плюс здоровый крестьянский подход.

Это о чем?

Когда приходит явный жулик и заявляется на аукцион, ему просто отказывают безо всяких отсылок к закону. И тут же идет жалоба к нам. У нас сегодня вообще появилась каста профессиональных жалобщиков.

И много их в общем потоке?

Достаточно. Самые популярные в этом плане темы — это пожарно-охранные сигнализации, поставки продуктов питания, строители, дорожники и страховщики.

А город Красноярск, в смысле наша мэрия, часто фигурирует в нарушениях?

Частенько. Правда, в последнее время жалоб стало меньше, поскольку и работать в мэрии стали аккуратнее, и Красноярск был первым, кто перешел на систему электронных аукционов, а там доказать вину организатора очень трудно, поскольку торги ведет компьютер.

И какие меры принимаются к нарушителям?

Основное — это штрафы. Причем бывают весьма внушительные. Если же прослеживается явное коррупционное нарушение, то мы налагаем штраф, а дальше все материалы дела уходят в соответствующие органы.

А не бывает так, что наказание несоизмеримо с мерой вины?

Бывает. Например, по делу директора лицея из Зеленогорска, который на один день раньше заявленного срока направил контракт на поставку детских подарков. Причем все было идеально: проведены котировки, сформированы условия, выбран победитель, но побоялись в праздничной суете не успеть и отправили контракт на день раньше. Страшное коррупционное нарушение. Проблема ровно в том, что по действующему законодательству критерий малозначительности не применяется к делам по тендерам и аукционам. Вот и приходится налагать наказания, без которых можно было бы и обойтись.