Василий Моргун: «Бизнес не заинтересован в инновациях»

Провозглашенный правительством РФ путь на инновационную экономику привел к тому, что во многих городах страны стали создаваться инновационные советы. Не стал исключением и Красноярск, в котором основным инструментом формирования инновационной составляющей экономики должен стать кластерный подход, показавший хорошие результаты во многих странах мира. Однако перспективы его использования в нашем городе вызывают большие сомнения, считает депутат Законодательного собрания Красноярского края, директор Красноярского центра стандартизации, метрологии и сертификации Василий Моргун.

Что такое кластерный подход?

Под кластерным подходом сегодня понимают очень разные явления. Если резюмировать и упростить — что это такое, в конце концов?

Суть кластерного подхода состоит в том, что предприятия группируются по некоторому отраслевому признаку. Вообще, кластерный подход может быть описан более привычным нашему уху термином «кооперация», и тогда можно говорить о научно-производственной кооперации с участием рыночных субъектов. В разных отраслях можно выделить различные группы субъектов, которые могут взаимодействовать при создании новых видов продукции и их продвижении на рынке. Понятно, что, с одной стороны, это научно-исследовательские организации, организации, занимающиеся НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. — «ВК»), это инжиниринговые компании, конструкторские бюро. С другой — это предприятия-заказчики, которыми могут быть востребованы данные виды продукции, технологий. Также здесь могут участвовать разного рода маркетинговые структуры, организации, занимающиеся финансированием разработок, венчурные фонды, а также организации, связанные со стандартизацией и испытаниями, то есть собственно обеспечивающие инновации. Если еще больше упростить модель, то она будет выглядеть так: НИОКР с одной стороны, предприятие-потребитель — с другой, а между ними структуры, занимающиеся коммерциализацией разработок.

С формальной точки зрения все понятно. А с практической — насколько этот подход может быть востребован в смысле усовершенствования существующих технологий и создания инновационной экономики?

А вот это сложный вопрос. Первая проблема — это отнесение субъекта к тому или иному кластеру.

 В чем сложность?

Во-первых, предприятия, которые могут являться реальными потребителями инноваций, чаще всего выходят за рамки одной отрасли. Имеем же мы на сегодня термин «малые инновационные предприятия». Например, есть такое предприятие «Технорос», которое производит и представляет на рынке оборудование, как для горной добычи, так и для обработки сельскохозяйственных угодий. К какому кластеру отнести это предприятие? Непонятно. К какому кластеру отнести завод «Красмаш», который производит целый ряд продукции, а на его филиале производят упаковку, осуществляют нефтеперегонку и т. д. Во-вторых, куда отнести сами вузы, которые с недавнего времени сплошь стали университетами и претендуют на полный перечень специальностей? А инжиниринговые компании, лаборатории и органы по сертификации? Получается, что само формирование кластеров носит скорее методологический и формализованный характер, чем собственно отраслевой.

А что касается продвижения инноваций, модернизации технологий и собственно развития инновационной экономической системы — способен ли кластерный подход в том виде, в котором его предлагается внедрять в городе, дать положительный результат на этом пути?

- Ну, что касается первой, организационной задачи, то здесь он может принести положительные результаты и даже в целом ускорить процесс. Люди встретились, узнали друг о друге, начался обмен информацией, что порой является не менее важным, чем все остальное. Ведь это дает возможность проводить встречи, обсуждать вопросы в своем отраслевом кругу, где понимают твои проблемы. Безусловно, одно это может иметь большое значение для предприятий, задействованных в этом процессе.

Мотивация и провокация

Василий Николаевич, мне почему-то отчетливо слышится «но»…

Действительно — но… (Улыбается.) Если мы говорим о том, чтобы сделать инновационные процессы постоянными и самовоспроизводящимися, возникает масса вопросов. Мое понимание инновационной экономической модели состоит в том, что именно заказчик (предприятие, компания, производство) должен быть центром этой системы. Все мероприятия должны быть направлены именно на его стимулирование. Пока мы не мотивируем, не формируем, не провоцируем, в конце концов, заказчика — конечного потребителя инноваций, — все остальные элементы инновационной системы теряют смысл.

То есть все эти горячо любимые администрацией, научными и околонаучными кругами бизнес-инкубаторы, технопарки, особые экономические зоны в принципе не нужны?

Нужны, но только тогда, когда их продукт потребляется, находит применение. В противном же случае это приводит к своеобразному технологическому накопительству и весьма немалым потерям бюджета. Знаете, в экономике есть такой термин «навес предложения». Так вот, этот навес может время от времени обрушиваться и приводить к различным, в том числе и позитивным, последствиям. Вот только подобный навес, сформированный нашими учеными, имеет тенденцию обрушиваться за границу. К тому же мой опыт показывает, что чаще всего воспроизводящие инновации структуры — это уже сложившиеся, имеющие своего потребителя компании, которые с большим удовольствием садятся в бизнес-инкубаторы и технопарки на льготных условиях, минимизируя тем самым свои затраты. К примеру, я недавно побывал в томской научно-внедренческой зоне и обнаружил, что основные резиденты и самые успешные из всех представленных там компаний — это подразделения крупных предприятий, у которых достаточно денег, но они переведены в разряд частных и теперь за государственные субсидии работают в этой зоне. А государственное субсидирование доходит до 70 %. При такой компенсации расходов почему б не заниматься НИОКР?

И как это соотносится с кластерным подходом?

Я могу задать тот же вопрос. Я на самом деле не понимаю, как формирование неких отраслевых групп может изменить существующую ситуацию, принести сколь-либо существенные результаты.

Ну, по крайней мере, позволит инвентаризировать перспективные направления…

А зачем? Понимаете, когда в стране слабо диверсифицированная экономика, там да — отраслевая инвентаризация, нахождение перспективных направлений имеет смысл. У нас же подобный процесс приведет к одному лишь выводу — мы можем двигаться в любом направлении. Справедливости ради стоит отметить, что в пределах одной отраслевой зоны это может дать хороший результат. Хотя бы позволит выявить приоритеты и потенциал. Причем потенциал человеческий. Кластерный подход позволяет выявить активных людей, дать им возможность что-либо сделать. И это хорошо. Но для создания полноценной инновационной системы в том виде, о котором мы говорили выше, я большого потенциала у кластерного подхода не вижу.

Идеи никому не нужны

С этим понятно. А сам научный потенциал города сегодня способен органично влиться в инновационную модель, то есть генерировать востребованные рынком, бизнесом, производством идеи?

Теоретически да, способен. На деле я бы говорил о том, что наука сегодня просто способна генерировать идеи — смычка с потребностями рынка до сих пор не возникла. Простой пример. Мы недавно совместно с фондом науки провели первый краевой конкурс инновационных работ. И примерно из сотни проектов, которые прошли отбор и рассматривались комиссией как кандидаты на получение финансирования из краевого бюджета, технические задания от заказчиков (собственно предприятий) имеют лишь единицы.

Может, они просто не выходили на заказчиков, а сами выбрали перспективное направление?

Может, и так. Но понимаете, есть стандарты организации деятельности. Вообще возможны три подхода: когда разработка имеет частного заказчика, когда заказчиком является государство и, наконец, инициативная разработка, когда заказчика нет. Все эти подходы подразумевают формирование технического задания и выделение неких параметров успешности его выполнения. Так вот, с этим у нас очень плохо, и большинство производимых нашими учеными и инженерами разработок не имеют даже потенциального заказчика. Поэтому можно говорить о том, что у нас достаточно велик научный потенциал, что у него есть заделы и разработки и даже векторы развития. Но что все это может найти спрос у представителей производственного и промышленного капитала, я сказать не могу. В этой связи методическое «ограмотнение» научного сообщества, в смысле инструментов анализа ситуации и постановки адекватных задач, было бы очень эффективно.

По мне, так еще и в том смысле, что сейчас инновации стали столь популярной темой, что о них говорят все кому не лень…

- При этом порой не имея ни малейшего представления о предмете беседы.

Тот навес предложений, о котором мы говорили чуть выше, в красноярской науке существует?

Существует, но дело в том, что не все из них можно отследить: есть немалая часть разработчиков, которая не выходит на открытый рынок. К тому же именно ликвидные разработки сегодня скрываются авторами, которые согласны терпеть всевозможные лишения в надежде самостоятельно довести их до состояния коммерческого внедрения. Вторая же часть подобных разработок обычно выводится с рынка в какую-то одну компанию, причем опять же чаще всего зарубежную.

А на поверхности оказываются неликвиды — я правильно понимаю?

Абсолютно. Широкому кругу предлагаются проекты, причем находящиеся на различных стадиях реализации, которые попросту не способны привлечь внимание заказчиков.

Инновации не у дел

Что же удерживает авторов перспективных проектов от выхода на рынок? Страх?

Нет, что вы. Им как раз это и не нужно, поскольку они уже вовлечены в инновационный процесс, у них уже есть заказчик. Крупные предприятия постоянно ведь занимаются модернизацией, повышением производительности. В рамках этих процессов как раз и создается большая часть ликвидных разработок. Мы же их просто не видим.

А в целом бизнес заинтересован в инновациях?

В целом, пожалуй, что нет — бизнес, промышленность, производство, как правило, весьма инертны в этом отношении. Тому есть ряд причин. Первая состоит в том, что у предприятий и так есть в запасниках достаточно мощные инновационные решения, которые могут быть реализованы еще только через несколько лет. Примером могут служить ИТ-компании, которые на сегодня обладают куда более мощными технологиями, нежели представлены на рынке. А пока существующий товарный ряд пользуется спросом, выводить что-то новое бессмысленно.

 В смысле, зачем перепрыгивать через поколение компьютеров, если для них даже не найдется задач, которые можно решать?

В том числе и это. Далее, в основной своей массе инновации связаны с повышением технологичности, энергоэффективности и экологичности, в чем предприятия также не заинтересованы. Ну, скажите, кто из нефтеперерабатывающих предприятий сегодня заинтересован в переходе на стандарт «Евро-4»? Никто.

Почему?

Производство дороже, издержек больше, а норма прибыли все та же. Ну зачем им это?! Лучше уж «Евро-3», а то и «Евро-2».

И как быть?

Это уже дело власти, то, что называется «опережающая стандартизация». Для примера тот же бензин. Пока власть не запретит использовать машины с двигателями под «Евро-3» и «Евро-2», эти бензины так и будут производиться.

Получается, что основное заинтересованное в инновациях лицо — это именно власть?

Конечно. Ей приходится этим заниматься по ряду причин. Например, нехватка средств на постоянный ремонт коммунальных систем может привести к тому, что будет принят закон о применении тех или иных более дешевых материалов. Природные катаклизмы могут привести к необходимости усовершенствования строительных технологий. Ну и конечность большей части ресурсов просто вынуждает заниматься энергосбережением и более эффективным ресурсопотреблением.

А власть против

То есть власть — это единственный источник и, если угодно, провокатор инноваций?

Не совсем. Есть очень тонкая прослойка предприятий, у которых кроме их новшеств просто ничего больше нет, и именно за их счет компании продвигаются на рынке. Если посмотреть на мировой опыт, то основными подвижниками были именно маленькие компании, а никак не крупные монстры. Я вообще полагаю, что в сегодняшнем состоянии именно за счет таких структур и происходит инновационное развитие.

Подождите, а как же власть? Она бездействует?

А иногда и препятствует.

 В смысле?

Смотрите, в 2002 году на уровне государства была изменена система технического нормирования, в результате чего был отменен закон о государственной стандартизации и сертификации, а на смену им должны были прийти технические регламенты, большая часть которых до сих пор не разработана. В результате отсутствия регулирующих производство документов исчезла необходимость чему-то соответствовать и каждый был сам себе голова. Я убежден, что если бы была установлена норма теплосопротивления для остекления в Сибири, то распространенные сегодня стеклопакеты появились бы намного раньше. И так с очень многими сферами. В результате же отмены стандартов мы семь лет никуда не двигались в плане развития технологий.

А местные власти? На уровне городов края?

А у нее очень мало полномочий. По сути, они есть лишь на уровне расходных обязательств и бюджета. Как только мы переходим в сектор правоприменения, то здесь полномочия местной власти сходят на нет. Однако нужно отметить, что если бы от развития бизнеса (что подразумевает и инновационную составляющую), от доходов, с этим связанных, от экономической активности населения местные бюджеты получали бы налоги, то они начали бы стимулировать эту активность всеми доступными методами. Но поскольку сегодня налоговая система устроена иным образом, то и действия власти недостаточны.

Так что, местная власть вообще ничего не может сделать?

Почему же, может. В особенности, что касается технического творчества молодежи, из которого вырастает изобретательская элита. Я уверен, что когда центров технического творчества, например, в Красноярске станет семь (по числу районов города), а не два, как сейчас, когда уроки труда в школах станут именно уроками трудового воспитания, пусть даже на базе профессиональных училищ, когда в школы вернется моделирование, конструирование и робототехника, пусть даже на том, школьном, уровне — а все это как раз в ведении муниципалитета, — именно тогда тема инновационного развития экономики получит тот мощный толчок, в котором она так нуждается.

Почему же городская власть этого не делает, предпочитая громкие лозунги и обещания, от которых попахивает популизмом?

Я думаю, процесс начинается, но это уже тяжелая и рутинная работа. Конечно, всем хочется участвовать в инновационной политике на верхних уровнях, говорить о больших целях, но инструментов для этого на муниципальном уровне мало. И это не вина, а беда местной власти. Но я уверен, она еще скажет свое слово в становлении инновационной экономики, поскольку реальные источники развития — техническое творчество и экономическая активность людей — формируются на местах.