Красноярский рынок производства мебели далек от цивилизованности: большая часть игроков на нем представлена так называемыми «гаражниками», ориентированными на выпуск недорогой и не очень качественной мебели. Да и среди крупных представителей далеко не всегда можно встретить адекватный подход к управлению своим производством. Проблем же у красноярских мебельщиков немало: дорогое и не всегда качественное сырье, переориентирование потребителя на дешевый сегмент, западные конкуренты. Однако красноярские игроки не спешат сдавать свои позиции, постепенно вытесняя даже московских конкурентов, рассказывает «ВК» генеральный директор «Красноярской мебельной компании» Денис Плисевич.
Мебельное разнообразие
Начнем с общих вопросов. В свое время рост мебельного рынка был спровоцирован мощным развитием жилищного строительства. Как обстоят дела сейчас, когда строительный сектор сильно просел?
Ну, сейчас трудно говорить — идет сезон, пик продаж. Он начинается примерно в середине июля и продолжается до октября. По весне, когда продажи традиционно находятся на минимальном уровне, мы отмечали спад покупательской активности до 40%. Сейчас этот показатель меньше — примерно 20%, что, в общем-то, терпимо.
Сегодня местное мебельное производство, этот рынок — он развивается, стагнирует или уже схлапывается?
Мне сложно говорить за весь рынок. Мы все-таки производственники, а не аналитики. Но если судить по тому, что я вижу… Я на сегодня не знаю ни одного крупного, серьезного мебельщика, который бы разорился, перепрофилировался или ушел с этого рынка. Все продолжают работать. С меньшими оборотами, затянув пояса, но продолжают. Конечно, есть отдельные разорившиеся игроки, но это произошло по причине их собственной неэффективности, а никак не из-за кризиса — он лишь ускорил этот процесс. Состояние же рынка на сегодня таково, что если ты нормально и эффективно управляешь собственным производством, считаешь математику, что называется, то жить и работать можно.
В Красноярске сегодня насчитывается более двухсот мебельных производителей различного уровня. А сколько по-настоящему серьезных, мощных игроков?
Производств действительно много — от так называемых «гаражников» до собственно мебельных фабрик. Большинство, правда, приходится на мелких производителей. В том же сегменте, в котором работаем мы, игроков можно пересчитать по пальцам, причем, скорее всего, хватит одной руки.
А ваш сегмент — это какой?
Мебель среднего класса, в ценовом диапазоне от 15 до 40 тысяч рублей. Ну, естественно, играет роль объем производства.
А люксовые производители есть?
Что вы понимаете под люксом?
Дорогая мебель премиум-класса.
Опять же, дорогая — это сколько? До 200 тысяч рублей? Да, есть. И не один производитель. Что касается мягкой мебели, то это «Коста-Белла». В корпусной тоже есть такие игроки. Если брать сегмент выше 200 тысяч, к примеру, 500, то таких производителей в городе нет. Да они и не нужны. Человек, который покупает мебель по таким ценам, скорее отдаст предпочтение зарубежным производителям, нежели местным, какую бы мебель они ни производили.
С люксом разобрались. Теперь к третьему классу производителей мебели — «гаражникам». Может, когда-либо случится так, что этот вид вообще уйдет с рынка? Мебель-то, прямо скажем, весьма низкого качества, но при этом отследить ее очень трудно и есть риск при покупке напороться именно на такую.
Вряд ли стоит ожидать, что «гаражники» исчезнут. Помимо рынка Красноярска есть ведь и рынок районов, других городов края, где и платежеспособность ниже, чем здесь, да и покупательские предпочтения определяются в основном ценой, нежели качеством. Взять хоть тот же Канск. Туда отправлять качественную мебель из более дорогих материалов не имеет смысла — ее не берут. Это мы на себе испытали, поэтому для этого направления используем, например, более дешевые ткани. Пока уровень благосостояния покупателей в районах не выйдет на красноярский, у «гаражников» будет рынок сбыта и они вряд ли исчезнут. Ну и никто ведь не мешает «гаражнику» перепрофилироваться и делать более дорогую и качественную мебель. Опять же при повышении платежеспособности населения районов.
Но тогда им придется конкурировать с вами, в смысле с фабриками, что, как я понимаю, заведомо проигрышное для них занятие…
Да нет, вряд ли мы когда-то будем конкурировать. Наш основной потребитель — это торговые сети, через которые мы сбываем большую часть продукции. «Гаражники» туда не смогут попасть, поскольку не потянут таких объемов, а без этого сами сети не станут с ними работать.
А какой мебели в Красноярске производится больше — низкого ценового сегмента или среднего?
Больше все-таки низкого.
Означает ли это, что красноярские производства ориентированы в основном на районы?
И да, и нет. В районах действительно живет очень много людей, и для них, как я уже говорил, цена играет первостепенную роль при выборе. И с этим приходится считаться. Но таких покупателей немало и в городе.
Что выгоднее для вас — производить дешевую или дорогую мебель?
Конечно, дорогую. Это простая экономика. Торговая надбавка начисляется на каждый вложенный в производство рубль. Соответственно, чем больше я вложу в этот диван, тем больше я получу от его продажи. У «гаражников», кстати, другой принцип. Был совершенно реальный случай, когда себестоимость дивана у нас составляла 12 тысяч рублей, а у «гаражного» мебельщика точно такой же в рознице стоил 12. И когда я спросил его, как это так, он мне ответил: «А я не могу поставить больше, потому что у соседа этот диван стоит 12 100». Такой подход к ценообразованию — это утопия, которая ни к чему хорошему не приведет. И таких мебельщиков, к сожалению, большинство. Этот производитель, кстати, в нынешнем году разорился.
Вопросы конкуренции
Общий уровень развития мебельного производства в Красноярске — он высок или нет?
Смотря о чем говорить. Если о тканях и материалах, то он уже достаточно давно ничем не отличается от других регионов. Если говорить о технологиях, то возвращаемся к тому, что большая часть сегодняшних производителей — это те самые «гаражники» с соответствующим техническим оснащением.
…которое определяет качество? Так?
- Конечно. Можно сделать какой-нибудь шкаф на оборудовании за 20 тысяч рублей, а можно такой же, но на оборудовании за 20 тысяч евро — и это будут два разных шкафа, которые при всей внешней схожести сильно отличаются по качеству. Но надо понимать, что использование более дорогого оборудования автоматически увеличит и цену мебели.
Вернемся к крупным производителям. Их рынки сбыта ограничиваются только нашим городом и краем или они представлены и в других регионах?
Конечно, они представлены и на востоке, и на западе. Причем если на западе география красноярских мебельщиков ограничивается Новосибирском, то на востоке торгуем вплоть до Приморья.
Велика конкуренция с местными производителями?
Да, и с каждым годом все сильнее. Местные производители, того же Приморья, ежегодно наращивают объемы. Это видно по росту потребления сырья, в частности поролона. Нам же везти свою мебель туда становится все дороже. Так что можно говорить, что радужные деньки для красноярских мебельщиков на востоке закончились.
А здесь конкурировать с пришлыми компаниями получается?
Получается, но тяжело. Особенно с западом по корпусной мебели. Дело в том, что у них сырьевая база организована так, что основные потребляемые материалы стоят дешевле. Поэтому порой цены на западную мебель бывают даже ниже, чем на местную.
Не боитесь прихода ИКЕА, о котором говорят уже довольно давно? Ну и, соответственно, появления на рынке большого количества довольно дешевой мебели?
Нет, не боюсь. Всего рынка она не захватит. «Гаражнику» — да, придется тяжело, крупным же игрокам ничего страшного не грозит. ИКЕА сможет лишь подчистить рынок от мелких производителей, поскольку покупать у них станет совершенно невыгодно.
В чем сейчас разворачивается основная конкуренция — в цене или качестве?
А и там и там. Плюс добавилась конкуренция по качеству обслуживания.
А какова вообще расстановка сил на мебельном рынке? Какую долю имеют местные производители, а какую — пришлые?
О, это трудный вопрос. Я даже не знаю человека, который мог бы дать более-менее адекватный ответ. Конечно, есть какие-то оценки по обороту рынка, но они настолько приблизительны, что погрешность, полагаю, может доходить до 30—40 %. Одно точно — доля местных постоянно растет, а пришлых, соответственно, снижается.
С чем это связано?
С тем, что уровень обслуживания клиента обретает все больший вес в конкурентной борьбе. Мы сегодня боремся за то, чтобы купленная у нас мебель поступала потребителю не позднее чем через две недели. Если это Москва, то там сроки исполнения могут доходить до месяца и более. А покупатель сегодня избалован. «Заверните прямо сейчас и доставьте домой, а то вообще покупать не буду» — такие заявления сейчас не редкость. И бывает, что служба доставки бросает все и везет эту покупку. А что делать — каждый покупатель ценен. Модельный же ряд очень похож. А качество местной мебели сегодня ничем не уступает западным аналогам.
А цены?
Аппетиты у местных производителей меньше, чем у тех же москвичей. Работать бы мне с такой наценкой — я б горя не знал. (Смеется.)
Высокая?
Еще бы. По некоторым моделям доходит до 100 % и выше. Красноярские же производители работают не более чем с 30—40 % наценкой. И то 40 % — это уже потолок, на который решаются далеко не все. Мы, к примеру, с некоторыми сетями работали на наценке в 12—15 %. Хотя при их оборотах это давало возможность неплохо зарабатывать.
Возвращаясь к «гаражникам». Себестоимость производства одной и той же мебели на фабрике и в гараже как отличается?
В гараже ниже — меньше операционных издержек. «Гаражник», он же сам себе и грузчик, и директор, и бухгалтер. Конечно, у него меньше накладных расходов. Разница доходит до 5—10%.
А качество?
Сложно сказать однозначно. Ну, у нас, например, есть контроль качества. У «гаражников» такого, само собой, нет. Я вообще не уверен, контролируют ли они качество своей мебели хоть как-то.
Разработка на разборке
Если говорить о качестве, не могу обойти стороной вопрос о дизайне. Откуда он берется у местных производителей? Работают на наших фабриках дизайнеры?
Насколько я знаю — нет, не работают. Держать штат разработчиков мебели очень дорого, а выгоды от этого не много, если не сказать, что и вовсе нет.
Тогда откуда появляются местные модели?
От других производителей. Это всеобщая практика, когда берется некая достаточно популярная у покупателей модель, разбирается и дальше начинает производиться уже на нашем оборудовании (у нас это называется «выдергивать»). Мы, например, так разбирали итальянскую мебель. Кстати, могу сказать, что по техническому уровню исполнения ничего особенного в ней нет. Порой бывает и так, что прямо в торговых сетях заказываются хиты продаж, грузятся в машину и на фабрике уже разбираются. А потом начинается самое веселое — когда уже местные производители начинают «выдергивать» мебель друг у друга.
То есть я правильно понимаю, что дизайнер сегодня на мебельном рынке Красноярска просто не нужен?
Дизайнер моделей — нет, не нужен. Дизайнер тканей, занимающийся комбинированием цветов, текстур, собственно тканей, наверное, уже нужен. Мы, например, сейчас как раз думаем об этом, просчитываем экономику.
Что удерживает?
Если я возьму дизайнера, то мои накладные расходы автоматически вырастут, а значит, и цена мебели станет выше. Но сегодня ситуация на основных наших рынках сбыта такова, что покупатель согласен и немного переплатить за качественно сделанную, хорошо выглядящую мебель. С сетями, правда, может возникнуть проблема. У них в номенклатуре стоит такой-то диван по такой-то цене, и их не интересует, что твоя продукция лучше выглядит, она более качественная и интересная, — им важна только цена. Зато когда им привозишь дешевый, а чаще всего это означает некачественный, продукт, они начинают возмущаться. Они сегодня диктуют такие странные условия, что мебель должна быть и качественной, и дешевой. А так не бывает.
Сырьевой тормоз
Чуть выше говорили о конкуренции. Хотелось бы вернуться вот в каком русле: цена не перестала играть роли, а есть ли сейчас способы понижения себестоимости без ущерба качеству?
Я бы сказал, что нет. Единственное, что можно сделать, — добиваться от поставщиков более низких цен. Но ресурс снижения не безграничен, и дальше остается только одно — экономить на материалах, что, как правило, означает резкое снижение качества. Но по сути эта экономия будет мнимой, только на бумаге. Де-факто же никакой выгоды от такого удешевления производства не получишь.
Почему?
Вас просто завалят возвратами по гарантии. Так случилось, когда мы попробовали использовать канскую ДСП. Оказалось, что эта плита менее плотная, сырая и плохо подходит для мебели. Количество браков при использовании такого сырья резко вырастает. И потери на этом перекрывают всю возможную экономию. Плюс испорченная репутация, причем не только в глазах потребителей, но и партнеров. Те же сети просто перестают брать твою продукцию. Им ведь не интересно, насколько дешевое или дорогое сырье ты используешь. Им важен результат. А если он таков, что у тебя из мебели постоянно вырываются болты, разваливается основание, происходят прочие поломки, ты, в конце концов, просто теряешь рынки сбыта. Добавьте к этому расходы на транспортировку поломанной мебели и ее ремонт, и получится полная картина грозящих убытков. Поэтому мы на сегодня отказались от использования дешевого, но некачественного сырья.
Вообще, качество конечной продукции сильно зависит от качества сырья?
Сильно. Не полностью конечно, но сильно. От этого, кстати, во многом зависит и экономическая эффективность предприятия. Мы начали нести большие потери на качестве материалов. Особенно тканей, которые сейчас в основном идут китайского производства и соответствующего качества. В основном это касается простоев — если попадается некачественный материал, встает весь цех, начинаются сдвиги процессов, откладываются заказы. Страдает и объем производства, и репутация. К тому же по многим рулонам идет недостача — длина ткани в рулоне меньше оплаченной. Доходило до того, что рулон был короче объявленного на 10 %. Тоже потери, а так как мы в месяц расходуем до 8 км ткани, можете представить их размер. Поэтому мы озаботились организацией системы входного контроля за качеством материалов. Планируем купить станок, который будет перематывать поступающие к нам рулоны и отсекать бракованные участки. При недостачах же будем предъявлять претензии и возмещать недостающее.
Такой шаг — это новшество вашей компании или другие игроки на рынке это тоже делают?
Насколько мне известно, мы будем первыми. Остальные этого не делают, но полагаю, подтянутся вслед за нами.
А вообще, дела с сырьем обстоят нормально или его, как пару лет назад, все еще не хватает?
Сырья сейчас не хватает. Связано это с тем, что большинство производителей в последнее время держали у себя минимальный складской запас. Летом произошел всплеск продаж, а следовательно, производства. Поэтому этот запас быстро выработали. А пополнить еще не успели. Сейчас есть некоторые проблемы, но полагаю, что месяца через два ситуация выправится.
Досье «ВК»
Денис Плисевич, генеральный директор «Красноярской мебельной компании»
Родился 23 октября 1977 года в Красноярске.
В 1999 году окончил Красноярскую академию цветных металлов и золота по специальности «обработка металлов давлением».
Еще обучаясь на 5-м курсе, занялся мебельным производством в качестве индивидуального предпринимателя.
Со временем на базе существующего производства была создана компания «Диплис».
В 2004 году приобрел свой первый мебельный магазин. Когда количество магазинов увеличилось до трех, они стали работать под единым брендом «Красноярская мебельная компания».
В 2005 году в связи с расширением сети магазинов и производства было создано уже предприятие «Красноярская мебельная компания», просуществовавшее до недавнего времени.
В 2009 году «Красноярская мебельная компания» была реформирована и продолжила свое существование как Торговый дом «Красноярская мебельная компания».
Евгений Волошинский, «Вечерний Красноярск»
