Приходится бывать в местах разных. В одном из таких мест было нечто вроде круглого стола на тему, как оно говорится, «молодежных субкультур». Одни говорили, как это плохо. Другие — что это плохо, но не так.
По большому счету, там было скучно, как и на большинстве вообще посиделок, где говорят, но не думают.
Норма зла
Мое соображение тут как-то предельно просто, ну а чтобы не было совсем просто, а было совсем понятно — небольшое предисловие. Да простится заход издалека, но в каком-то смысле есть два способа смотреть на мир относительно того, что в этом мире удивляет. Условно говоря, обывательский и философический. Так вот, обывателя всегда удивляет наличие в мире зла, а философа удивляет наличие в мире добра. То есть обыватель исходит из того, что хорошее обстояние дел, доброе поведение людей и вообще порядок естественны — и чего тут удивляться? А вот если приключается беспорядок, так это что-то из ряда вон. Как это возможно, что люди, например, убивают других людей? А также врут, не помнят хорошего, и так далее?
Наш гипотетический «философ» возмущен беспределом не менее, а то и более нашего «обывателя». Но он не удивлен, и это принципиально. Он исходит из посылки, что вообще природа человека скорее зла, чем добра, что цивилизация и культура — это чудо. Удивительно не то, что некоторые дети бросают погибать от голода своих родителей, а то, что большинство так все же не делает. Не удивительно, что вещи дорого стоят. Удивительно, что в магазинах вообще бывает хлеб, а в кране вода. Это не само собой разумеется. Если понимать, что человек — это такой высший примат, голая обезьяна, удивительна не агрессия, которая случается иногда, а то, что люди, выйдя утром из дома, вечером обычно возвращаются домой невредимыми. Исходя из психофизиологии, все бы давно друг друга обманули, изнасиловали, убили и, как вариант, съели.
Мартин Хайдеггер писал, что вся западная цивилизация выросла из одного вопроса, главного вопроса философии: «Почему есть нечто, а не ничто?». Потому что ничто естественнее. Вопрос прозвучал чуть более двух с половиной тысяч лет назад, у философов Древней Греции, досократиков. И пошло-поехало. Если в терминах XXI века, философские школы пошли писать «комменты» к первому грандиозному «посту». Пошла-поехала мысль, в которой человек приручал природу, общество и себя. Запад подумал именно так — и обрел величие. Все просто: чтобы что-то понять в мире вообще, должно удивиться именно таким образом.
Больше, чем ничто
А теперь от затянутого предисловия к короткому вердикту. По поводу этих несчастных субкультур. Как их там? Готы, эмо, панки, хиппи, скинхеды, нацболы? Хотя почему — несчастных? Очень даже счастливые, если правильно посмотреть. Включая даже самые экстремистские, не рекомендованные к распространению (по одному документу, рожденному в недрах российской Госдумы, к таковым отнесены скины, готы и эмо).
Держим в голове: зло по природе своей естественно, а добро искусственно. Вот, значит, перед нами ролевик, рокер, хиппи, пусть даже скинхед… Если бы они не были теми, кто они есть, кем они, скорее всего, были бы? Выпускниками Царскосельского лицея, наверное? Да нет, они были бы простыми среднестатистическими российскими пацанами и девками. Среднестатистический пацан тут именуется словом «гопник», это субкультура «по умолчанию», и в ней большинство молодого населения РФ. Девушка, соответственно, гопничиха (должна же подруга гопа как-то именоваться, ну вот у барсука, к примеру, барсучиха, и тут по аналогии). Даже не так. Все еще хуже. У гопника есть кое-какие человеческие доблести и навыки. Например, он достаточно смел и умеет драться, это хорошо. У одного моего приятеля родилось слово для обозначения паренька, несущего все грехи и слабости гопника — антикультурность, злобность, извечную игру на понижение и неумение договариваться — без его достоинств. То есть антикультурное быдло, но только вдобавок еще трусливое, зажатое, драться не умеет, стадное… Несущее все минусы ботана и гопника без единого достоинства того и другого, приятель называл это словом «додик».
Теперь глянем на хиппи, ролевика, гота, скинхеда, далее по списку — все это лучше, чем додик. Или умнее, или сильнее, или хотя бы оригинальнее. Ну, вот возьмем самое страшное, чем детей на ночь пугают… Что такое, простите, скин? Это гопник плюс, это улучшенный, социализированный гопник, это уже более разумное и сильное существо. Есть разница — бить всех без разбору или только кого-то по идейным мотивам. Жизнь по понятиям в любом случае предпочтительнее для окружающих, чем жизнь по беспределу (тот же бандит предпочтительнее, конечно, юного уличного хулигана именно хоть какой-то понятийностью, бандит — это уже прогресс). Это существо, улучшенное с точки зрения общества, более безопасное для прохожего. Нацбол — это другое. Это скорее путь риска и приключения для интеллигентного мальчика из хорошей семьи, то есть умственно и идейно пустая практика, но книжек он и так почитает, ему бы экстрима.
Спору нет, что из скинов и нацболов люди выходят с возрастом, равно как выходят из панков и готов, раньше всего, наверное, выходят из эмо. Тридцатилетний скин странен, но странен уже двадцатилетний эмо. По сравнению со взрослым человеком все это школьные, ученические, «пионерские» состояния. Проходящие, как прыщи. Если ты не станешь лидером субкультуры, ты из нее выйдешь.
То есть, возвращаясь к нашему дорогому Хайдеггеру и его словам, не будем судить нечто — оно в любом случае больше, чем ничто. Выбор человека не между совершенством и так себе, а между так себе и так себе плюс один. Стать человеком можно по-разному. Ботан должен изжить в себе ботана, гопник — гопника. Неформал едва ли не самое удобное в плане того, что можно изжить. По сути, это образовательный модуль. Который проходит, как девятый класс или третий курс, но который не зря.
Доплачивать бы им всем еще. Из фондов молодежной политики.
Александр Силаев, «Вечерний Красноярск»
