Была эпоха, где главными отношениями в обществе считались отношения личные. Начиная от отношения короля и герцога вплоть до отношений на деревне, принадлежавшей мелкому вассалу того герцога.
Новое время объявляет старую социальность пережитком и начинает обустраивать новую. Новый закон безличен по определению. Считается, так справедливее и свободнее. Однако быстро выясняется, что социальная машинка, собранная таким вот безличным образом, никуда не едет. Личные отношения, выгнанные в дверь, все равно пролезают в окно, их называют коррупцией, мафией, прочим нехорошим, с ними очевидно нехорошо, но… без них вообще хана.
Вопрос мнения
В пояснение два примера казусов новейшей истории, маленький и большой. Вот есть такое слово «присяга». Нам говорят, что слово это святое. Хорошо. Но что такое присяга, если ее приносит не конкретный человек другому конкретному человеку, например герцог Нормандии — королю Франции? А если конкретный человек приносит ее организации, государству, «советской родине»? Увы, если быть жестоко-логичным, такая присяга изначально недействительна. Допустим, чел присягнул организации, но там появился новый лидер и развернул политику на 180 градусов. Или старый лидер пошел куролесить. Или нашему герою так показалось. Ну вот человек думал-думал и придумал, что родиной, допустим, управляют изменники родины. Рассказали ему по секрету хорошие люди. Или сам дошел. В чем здесь заключается долг? Он должен с ними бороться — или повиноваться? Он присягал этой родине, замечательно. Но существует десять мнений касательно того, в чем интерес родины сейчас заключается. Можно выбрать любое из них, найдется и такое, что надо завербоваться в иностранную разведку, срочно. А что, нет таких мнений, что интерес родины — требует именно этого?
Тот же пресловутый генерал Власов — как мог рассуждать? Не к тому, что он прав, он таки не прав. Но он же себя объяснял примерно так: «Я считаю Сталина англо-американским ставленником и устроителем геноцида русского народа, он убивал моих невинных друзей и коллег. Быть явной немецкой колонией для моего народа лучше, чем скрытой английской. Россия была „под немцем“ все время правления немецкого рода Романовых, и ничего, это лучше, чем грузинские и еврейские мафии, значит, интересы российского народа требуют от меня перехода на сторону Гитлера» и т. д. Ну и как формально-юридически отсюда следует, что он нарушил присягу? А он ее, может быть, так понял. Однозначно с присягой обстоит дело лишь там, где она приносится человеку, вот если бы он присягал лично Сталину — тогда да, он изменник со 100%-ной очевидностью. Там просто: кому присягал, тот и решает, как он решил — так и есть. Так, например, формально-юридически измену совершили почти все элитники Российской империи: они присягали лично Николаю Второму, не «народу», не «партии» и не «классу», интересы коих можно трактовать как угодно.
Но это так, мелкий пример. Но хорошо иллюстрирующий. Общество, где все данные присяги по большому счету недействительны, ибо они дело вкуса и вопрос мнения, — не отдает ли неким безумием?
Коррупция как мотор
Пример более фундаментального свойства: вообразим себе бюрократию. Как работает идеальный, образцовый бюрократ? Он получает приказ свыше, транслирует его вниз и отчитывается по инстанции. Чем идеальнее бюрократ, тем более ему чужда самодеятельность. На любую исходящую вниз бумагу у него есть бумага, входящая сверху, откуда следует резон бумаги исходящей. Идеальная бюрократия — это механизм выполнения решений, но не механизм их принятия. Бюрократ, решающий стратегические вопросы, — профнепригоден. Ну вроде как оперативный работник, задумавшийся перед спецоперацией, этична она или нет с точки зрения философии Канта.
Когда у бюрократии есть Хозяин, она работает, и довольно хорошо. Веками хозяевами европейских бюрократий были монархи-суверены и аристократии. Старые хозяева сплыли, а как же чиновники и депутаты — без хозяина? Тут два варианта. Либо быстро находится хозяин новый, как правило, это крупные ФПГ. Либо чиновники решают: мы и есть хозяева. Мы и принимаем решения. Но в чем фишка? Как только группа чиновников пошла не исполнять решения, формально принятые народом, а реально Хозяином, она стала как бы и вне закона. Ну потому что нет такого закона, по коему чиновник должен рулить, исходя из своих убеждений или интересов, но масса законов о «нецелевом использовании средств», «превышении служебных полномочий» и прочем.
Получается, что любого чиновника, действующего от себя, можно «привлечь»? Теоретически — да. За то, что он из чиновника стал сувереном, грубо говоря мафиози. Но если таких «мафиози» не будет, то система вообще никуда не сдвинется. Мало того что она не реформируема, ибо реформы требуют в конечном счете личной ответственности. Она даже не будет работать в штатном режиме, там все равно нужно оно, сокровенное, — личный приказ, личная преданность и личная ответственность. И первое, и второе, и третье в современном мире относимы к «коррупции».
Но без такой «коррупции», если быть реалистами, никуда. В чем, по сути, она заключается? Создан мир с массой нормативов, правил, ограничивающих процедур и предписаний. Машина, где кругом один тормоз и нет педали газа. А надо ехать. Чтобы ехать, опираются на «команду», «политическую волю», «экстраординарные меры», «спецоперации». Закон идет побоку именно потому, что тотальная жизнь по закону была бы адом для большинства населения.
Это ведь журналистский штамп, что жизнь «по понятиям», они же неформальный кодекс с опорой на рудименты естественного права, — страшное зло. «С тобой по закону или так решим?» И любой человек, хоть
Это не апология общества, где все на поверку оказывается с двойным дном. По правде же вернуть личные отношения на их место. Чтобы честно. Личное решение, личная ответственность, личная присяга.
Александр Силаев, «Вечерний Красноярск»
