Разная Россия

Есть у русской интеллигенции такой жанр, как мечталка в жанре «если бы я был царь». Как нам обустроить Россию. С точки зрения строгого мышления жанр всегда сомнительный, чего уж там. Оговорка перед тем, как в него все-таки впасть...

Понимаем, мол, понимаем. В защиту только заметим, что всеобщего счастья не хотим, на природу человека не покушаемся. Хочется чуть больше красоты и справедливости — в государственно-территориальном и культурно-нравственном устроении. И ничего особо невозможного в виду не имеем. И ничего особо оригинального. Не раз и не два звучала мысль, что в России, начнем с этого тезиса, живут очень разные люди.

Разные на уровне цивилизационного кода, с дистанцией не как между французом-социалистом и французом-консерватором, а скорее французом-французом и французом-арабом. Видно, например, что одним здесь нужны права, а другим гарантии. Причем нужность такая, что первые отдадут за экономические и политические права любые гарантии, а вторые пожертвуют любыми правами, лишь бы иметь гарантии.

Как оно там

Вот мы глядим на Украину, и многим отсюда кажется, что там не один народ проживает, а два народа. Один, мол, тянется на восток, другой — на запад, и живут эти две нации очень даже компактно — хоть сейчас дели страну по линейке. Так и в России разномастных видов, тянущих в разные стороны, не меньше. Просто расселение не компактное. В одном доме, одном подъезде могут жить люди, никак почти не сводимые к единой нации, — если плясать именно от ментальности. И это различие не классов, не страт, тем более не темпераментов. Кто-то говорит о «европейских» и «азиатских» русских, кто-то еще как-то.

Но видно, что люди, все вместе называемые россияне, предпочли бы жить в разных государствах. Но в унитарном государстве с минимальными внутренними различиями все обречены жить по общему распорядку. А значит, кто-то будет прогибать других под себя.

И самая невинная мысль, приходящая здесь: а может, нам немного, как говорил классик, размежеваться, чтобы получше соединиться? Как-то доводилось описывать свои американские впечатления. Так вот, там в любом штате дают понять, как сильно можно отличаться от другого штата. Вплоть до того, что рулит разная поведенческая модель. Героизм, проявленный в штате Техас, например, скорее всего, окажется преступлением в штате Вашингтон, и штаты это устраивает (например, застрелить напавшего на тебя вооруженного бензопилой укуренного негра — что это, подвиг или грех? — а это в зависимости от штата). В одних штатах можно носить оружие, в других нельзя. В одних половина парламента женщины и женщина-губернатор, в других рулят мужики. В одном штате выгоднее быть цветным, в другом прописан закон, по которому негра должны посадить в тюрьму за брак с белой женщиной. Где-то рулят мормоны, а где-то гомосексуалисты, и ничего. Нация не распадается, в отношении всего остального мира чувствуя себя вполне единым центром оного.

Но человек может выбирать, где и с кем ему жить — с мигрантами, с наркоманами, с пуританами. Там и преступность, в отличие от нашей, очень дифференцированная. Буквально так: вот здесь у нас преступность, а вот здесь ее нет. Есть кварталы, не менее страшные, чем наши российские пролетарские, даже и хуже. А есть места, где не запирают машины и даже дома (как правило, маленькие городки в белых штатах, голосующих за республиканскую партию). Хочешь жить по беспределу и без полиции — тебе сюда, хочешь жить по понятиям протестантов-англосаксов — сюда, по центральным законам — сюда. У нас, где бы ты ни жил, гетто всегда может само прийти к тебе в гости. Считается, что выделять «элитные» кварталы как-то не народно, и в итоге вся Россия, кроме охраняемых комплексов, живет в условиях, приближенных к гетто.

Малые родины

Но давайте оторвемся от заморских реалий. Не мной и не раз высказанная мысль, что Россия могла бы жить и разнообразнее. С различиями на уровне регионов, как тамошних штатов.

Минимальный вариант: прописать деление на как бы опричнину и как бы земщину. Чтобы в одних местах было буйство прав и минимум гарантий, в других наоборот. Из «опричных земель» делать Гонконги и Сингапуры. Минимальные налоги, стремящиеся к нулю, но штраф в 500 долларов за сигарету, брошенную за улице. Уведомительный принцип вместо разрешительного при открытии бизнеса, кругом биржи и публичные дома и никаких пенсий. Иное дело — земщина. Налоги на бизнес под 80%, население, посаженное на велфер, половина — пенсионеры и получатели пособий, много дешевого алкоголя, а также музеев, заповедников и ценной дикой природы. Я, кстати, не знаю, в каких территориях было бы лучше с «духовностью», но это было бы совсем разная духовность, и разница была бы замечательна. Да, и еще штрих: в земских территориях население лишено избирательных прав на федеральном уровне. То есть своего шерифа и мэра — выбирать. А президента и Думу выбирают только «опричники».

Но это вариант-минимум. Максимум, чтобы каждый регион попробовал чего-нибудь эдакое. Чтобы в одном, например, вздумали похозяйничать на социалистических принципах: собрали все имущество в большой колхоз и продолжили построение коммунизма. Мало ли, вдруг построят? В другом националисты у власти и мигрантам въезд запрещен. В третьем легализованы все наркотики. В четвертом — проституция. В пятом — ношение огнестрельного оружия. В шестом церковь вновь соединена с государством, все живут православно. В седьмом — по шариату.

В идеале каждая идеология получала бы что-то вроде своего опорного пункта и экспериментальной площадки. Хотя бы ради того, чтобы не гавкаться до бесконечности, как оно было бы хорошо, если бы... Не «если бы», а бери и смотри, вот оно, все реализовано. Может быть, счастье наступит от легализации огнестрела и анаши, а может быть, от высылки инородцев? Да и нет такого, чтобы счастье было одно на всех и никто не ушел обиженным. Каждому — свое. Что такое авто-номия в дословном переводе? Свое-законие. Главное — не мешать чужому. Чтобы у чужого был уголок, где бы оно тоже ощутило себя на родине.