Удар по воспитанию

Финский мальчик и финские власти пережили шлепок по попе

Для чего все это? Этот вопрос терзает не только философов и поклонников кризиса среднего возраста, но и тех, кто внимательно следит за лентами новостей. История финского мальчика Роберта Рантала стала очередным сериалом со счастливым концом. Так вот, для чего это все? Есть надежда — чтобы обратить внимание на русских детей, живущих в России и получающих по попе гораздо чаще.

Сериал

Жил-был мальчик Роберт. Жил хорошо, дружил с родителями — русской мамой Ингой и финским папой Вели-Пекком. Наверное, играл с ними, помогал по хозяйству, задавал простые и сложные вопросы — делал все, что делает семилетний пацан в нормальной семье. И все бы ничего, но в начале февраля Роберт сказал в школе, что мама его «шлепнула по попе».

Здесь нужно немного отойти от истории и спросить вот о чем: скажите, а кого в детстве НЕ шлепали по попе? А кто считает, что шлепок по попе ребенка — это родительское преступление? И что такое вообще «шлепок по попе» — элемент воспитания или элемент агрессии? Логично предположить, что большинство населения страны считает «шлепок по попе» нормальным явлением. Тогда почему в Финляндии это считается ненормальным?

Пока продолжится повествование, можете подумать над ответами. Только недолго. Вот ответы финских властей были оперативными, даже слишком. Сразу после «скандального» заявления Роберта изъяли у родителей и поместили в детский приют. Через несколько дней — по русской традиции беда не приходит одна — Роберт попал в больницу. Другой ребенок проломил ему голову куском льда. Почему он так сделал, осталось неизвестным — может, за «длинный» язык...

Интересно, что, по словам мамы мальчика, на начало марта социальные службы не предоставили ей никаких юридических обоснований того, почему ее ребенок находится в приюте.

— У них нет медицинских заключений, что ребенка били, местная полиция не возбуждала против меня никакого уголовного дела, суд города Турку еще только рассматривает заявление органов социальной опеки о лишении родительских прав меня и моего мужа. Но Роберт по-прежнему не дома, — отметила Инга Рантала.

Россиянка тогда рассказала, что в последний раз видела Роберта 2 марта, встреча длилась два часа в присутствии социальных работников. По ее словам, не получается даже толком пообщаться, когда над «ними, словно тюремные надзиратели, стоят работники приюта». Ребенок ведет себя скованно.

— Роберт очень страдает, он попросился в туалет вместе со мной. Работники приюта долго противились, но в конце концов разрешили остаться нам наедине, а сами предупредили, что будут стоять прямо у дверей туалета. Как только мы остались вдвоем, Роберт упал на колени, обнял мои ноги, стал плакать и тихо-тихо говорить по-русски: «Мама, спаси меня, забери меня отсюда, почему я не могу уехать домой?» Я так испугалась, что нас услышат, что открыла кран с водой на полную мощность, еле его успокоила, а у самой внутри все клокочет«, — рассказала Рантала.

Спустя некоторое время срок, в течение которого органы опеки по закону имели право удерживать семилетнего Роберта Рантала в приюте, истек. Но финские власти отказались отпускать мальчика домой — а вдруг еще раз получит «шлепок». И здесь началась борьба за судьбу маленького человека. Родственники и близкие россиянки попытались привлечь внимание дипломатических работников в России.

Так, утром 4 марта бабушка Роберта Рантала пикетировала финское консульство. На акцию протеста Людмила Войнова привела одну родственницу и несколько друзей. Они стояли под окнами консульства с плакатами «Верните Роберта в семью!».

— К нам подошли милиционеры, проверили документы и отошли в сторонку, — рассказала журналистам Войнова. — Из консульства никто не выходил, на наши призывы не отреагировали. Но мы намерены повторить попытку.

Один в поле воин

Так вот, если не отвлекаясь, — борьба за мальчика стала не только частным делом родственников, но и политическим делом. Органы опеки заявили, что не собираются возвращать ребенка матери. Еще полгода он пробудет в приюте, а по истечении этого срока его отдадут в приемную семью. После такого заявления помочь семье решил уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка Павел Астахов. 16 марта он решил ехать в Финляндию, чтобы лично встретиться с представителями обеих сторон.

— Органы опеки имеют полное право требовать лишения родительских прав, но мы постараемся помочь Инге Рантала. Думаю, что в данной ситуации их требования необоснованны, — отметил Астахов.

В то же время выяснилось, что проблема семьи Роберта оказалась только верхушкой айсберга, — Антифашистский комитет Финляндии начал сбор заявлений от российских женщин, оказавшихся в такой же ситуации, как и Инга Рантала. Получилось, что таких матерей во всей Финляндии больше сотни. Например, детей россиянки Анны Мэткусисто забрали прямо из школы. Поводом для вызова соцработников стал отказ детей есть в школьной столовой. Детишки объяснили свое нежелание соблюдением православного поста.

— В заключении органов опеки говорится, что дети содержатся в «опасных для развития организма условиях», что православный пост представляет угрозу для них. Мать не видела детей четыре дня, но из-за всего того шума, который подняла пресса и международные дипломаты, детей ей скоро вернули без объяснения причин, — рассказала Инга Рантала историю соотечественницы.

Правозащитники открыто заявили о том, что в Финляндии идет мощная кампания против российских женщин. Вскрылось множество случаев, когда ребенка с целью оградить от русской культуры помещали в приют или же отдавали в приемные семьи.

Но вернемся к нашему мальчику. Павел Астахов поехал и обо всем договорился.

— Судебный иск не будет подан, если родители мальчика обязуются выполнять определенные условия, — сообщил Астахов после встречи с социальными службами города Турку, где и проживает семья.

Определенные условия, по словам Астахова, — это обычные обязанности родителей: Роберту должны быть созданы необходимые условия для учебы и нормального развития, разработан распорядок дня. Физическое и психологическое насилие недопустимы. Мать должна спокойно помогать ребенку выполнять домашнее задание, но не делать за сына всю работу. Кроме того, женщина не должна прессинговать мальчика и доводить его до паники. Еще один пункт посвящен отношениям с социальными службами. Семья Рантала обязана посещать органы соцобеспечения и при необходимости впускать сотрудников финской опеки в квартиру. Родители должны проходить семейные консультации для нормализации жизни семьи.

Бред, подумалось после сообщения о «победе». И еще спросилось: для чего это все? Если для того, чтобы защитить сотню русских матерей в Финляндии, то кое-какой смысл есть. Но опять же возникает другой вопрос — почему в развитой демократической стране власти занимаются всякой ерундой и почему этой ерунде нельзя противостоять юридически? И почему нет ни одного заявления от пап? Где отцы?

Бред, а завидно

Наверное, вы уже ответили на вопросы, которыми задавались в начале. Ну или не ответили. Здесь хочется сказать вот о чем: при всей бредовости финского скандала уже после окончания сериала появилось чувство зависти к ним. К финнам. В смысле — к властям, закону и финскому мироустройству. Шлепнуть ребенка — значит потерять его. Сильно ударить — скорее всего, угодить в тюрьму. Убить — угодить очень надолго.

А что у нас? Шлепнуть — «нормально». Сильно ударить — «сам балбес». Убить — «так я ж легонько его толкнул». Эта история, конечно, должна помочь русско-финским матерям. Но хочется верить, что она больше поможет русским детям, которые живут в России. И очень хочется надеяться, что мальчик наш — Павел Астахов — будет так же незамедлительно выезжать в деревню Закорючка Дальнеспрятанной области, как он вылетел в Финляндию. И даже пусть каждый его визит сопровождают новые сериалы, пусть он станет спасителем и наденет лавровый венок на голову. Лишь бы в деревне Закорючка Дальнеспрятанной области пьяные или трезвые родители больше не били детей. И еще, может быть, делали с ними уроки и читали добрые сказки по праздникам.