Любовь Загайнова: «Маэстро Шпиллер вывел оркестр на европейский уровень»

На фестивале в честь 75-летия маэстро побывала его вдова Любовь Загайнова. С Иваном Всеволодовичем ее связывают не только два десятилетия совместной жизни. Их сблизила любовь к музыке — маэстро Шпиллер всегда был для Любови Федоровны авторитетнейшим музыкантом. И сейчас она делает все, чтобы сохранять память о нем.

Тонкий организм

— Помню, перед юбилеем оркестра Иван Всеволодович пришел на репетицию и сказал: «В эти дни Баварская опера отмечает 375-летие. А Красноярский симфонический оркестр — пока только 25-летие». Столь колоссальная разница в три с половиной века, которую обозначил маэстро, весьма существенна. Симфонический оркестр — очень тонкий организм. Скрипку можно в чем-то подлатать, подтянуть струны, она поддается реставрации. А такой инструмент, как оркестр, очень легко потерять — если не будет должного внимания властей предержащих, их помощи в решении проблем, которые неизбежно возникают в оркестре, этом маленьком государстве в государстве. Люди в нем очень трепетно и остро реагируют на все, что происходит с ними и вокруг них. При содействии местных властей маэстро Шпиллеру удалось не только создать этот коллектив, но и вывести его на европейский уровень. И очень важно, чтобы оркестр и в дальнейшем не утратил свои позиции. Я благодарна всем, кто хранит память о маэстро, кто организовал фестиваль в его честь. Конечно, мне бы хотелось, чтобы на свое 75-летие он оказался на сцене, за дирижерским пультом, а я в зале. Но жизнь распорядилась иначе...

Виолончель ожила

— Интересная история связана с виолончелью, на которой будет играть на одном из фестивальных концертов Саша Князев. Этот инструмент всегда принадлежал госколлекции нашей страны. Много лет на нем играл выдающийся виолончелист Святослав Кнушевицкий, дядя Ивана Всеволодовича. А после кончины Святослава Николаевича виолончель вдруг перестала звучать. То ли в память о мастере — а каждый инструмент имеет свою память, — то ли по каким-то иным причинам. Ее пытались передать другим виолончелистам, очень известным и маститым, но все было без толку. До тех пор, пока спустя практически четверть века эта виолончель не попала к Князеву, — только в его руках она ожила.

Трансляции необходимы

— В 2004 году, спустя год после того, как не стало Ивана Всеволодовича, я написала о нем книгу «Очертания птицы в глине». Когда скульптор создает барельеф из глины, каждый штрих на ней дополняет облик. Так и я, основываясь на различных документах — письмах, рецензиях, интервью, — попыталась обрисовать портрет маэстро. Я издала десять дисков Красноярского симфонического оркестра, которые были записаны на его живых концертах. Туда также вошли студийная запись Первой симфонии Рахманинова и эксклюзивный диск всех симфонических произведений Анатолия Константиновича Лядова.

Вообще, просто замечательно, что раньше при любой возможности по телевидению транслировали концерты академической музыки. Только благодаря этому в моем домашнем архиве есть записи концертов за последние четыре года жизни и творчества Ивана Всеволодовича (на ВГТРК, которая обычно их вела, эти записи не уцелели). А еще в СССР была распространена практика сохранять записи лучших выступлений в Гостелерадиофонде. Они и сейчас там хранятся, и записи концертов разных лет маэстро Шпиллера там тоже есть — с оркестрами Московской и Красноярской филармонии, с Госоркестром СССР. По этим записям, с моей точки зрения, можно очень хорошо проследить творческий путь маэстро. От Восьмой симфонии Бетховена, где за пультом совсем еще мальчик, сразу после окончания Московской консерватории, и к «Реквиему» Моцарта, который исполнял уже зрелый мастер. К его 75-летию я издала четыре диска, куда главным образом вошли симфонические произведения — Третья симфония Рахманинова, Пятая и Восьмая симфонии Бетховена, гастрольный концерт 1989 года в Московской консерватории, посвященный Моцарту, Концерт Скрябина... И я глубоко убеждена, что такие трансляции в Красноярске — хотя бы нескольких концертов в сезон — обязательно надо возродить. Благодаря им можно проследить, как развивается симфонический оркестр. А лучшие записи время от времени нужно издавать. Без этого нет истории исполнительского искусства.

Филармонии могло и не быть

— Я убеждена, что, если бы не Шпиллер, филармония в Красноярске вообще могла не появиться. Поначалу симфонический оркестр был вынужден ютиться где попало. А на месте нынешнего здания филармонии прежде находилась свалка — построить его удалось только благодаря невероятным усилиям Ивана Всеволодовича и архитектора Арэга Саркисовича Демирханова.

Я не знаю, нужен ли музыканту памятник в городе. Но, возможно, было бы правильно назвать именем маэстро Шпиллера Малый концертный зал филармонии. Впрочем, не мне об этом судить — вопрос к горожанам, которые сюда приходят, и к местным властям.

Елена Коновалова, «Вечерний Красноярск» № 38 (279)