О профессии известного литовского модельера Сандры Страукайте догадаться нетрудно: на ее авторской красной майке — череп с перекрещенными... Нет, не костями — ножницами! В этом году на Красноярской ярмарке книжной культуры, которая уже в четвертый раз прошла при поддержке Фонда Михаила Прохорова, заметно расширилась модная тематика. Одним из самых интересных событий в этом разделе КрЯКК стал показ новой коллекции Сандры «Город».
Мода — это моя жизнь
Хулиганская у вас майка, Сандра...
А так и было задумано! (Смеется.) Это майка со знаком фестиваля Fashion Infection («Инфекция моды»), художественным руководителем которого я являюсь уже 10 лет. У нас изначально было желание сделать не обычное pret-a-porter, а нечто концептуальное, продемонстрировать способность модельеров заглянуть в будущее. Главное — чувство стиля, дизайн, то, как ты с этим работаешь.
А что такое мода для человека, который непосредственно на нее влияет?
Могу сказать очень просто — это моя жизнь, моя работа. А вообще, мода — все, что нас окружает.
И насколько быстро меняется мода вокруг нас?
У меня нет ощущения, что ее изменения слишком стремительные. У людей меняется имидж, но он зависит не от сезонов. Во всяком случае, сама я стараюсь делать свои коллекции вне привязки ко времени. И нередко получается так, что в моду они входят уже спустя несколько лет... Понимаете, просто накатывает одна волна, другая, потом все это спадает. Например, раньше была более четкая определенность — носили макси, потом мини, потом еще что-то. А теперь главное — не что носить, а как это носить и с чем сочетать. Можно вытащить из глубины гардероба старый пиджак, надеть его как-то по-другому — например, вывернуть наизнанку, и вдруг окажется, что это модно.
Модно то, что подчеркивает индивидуальность?
Вероятно, да. Жаль, что не все одеваются стильно и красиво. Многие даже не задумываются о том, что носят.
Кого в обществе, на ваш взгляд, можно назвать наиболее стильными?
Наверное, людей из творческой среды — художников, поэтов, актеров, музыкантов. Они не боятся смелых сочетаний, миксируют разные элементы — впрочем, такой стиль в одежде соответствует их профессиональным занятиям. И в этом смысле им проще быть стильными, чем, например, работникам офисов, у которых более строгий дресс-код. А для очень многих людей модно прежде всего то, что продается в магазинах. Но индустрия моды на то и направлена, чтобы люди постоянно обновляли гардероб. И, соответственно, задача дизайнеров — их к этому стимулировать. Но мне такая мода неинтересна. Я не хочу, чтобы мои костюмы через пять лет стали казаться смешными.
Иными словами, вы хотите, чтобы люди носили их, не задумываясь, когда они были созданы?
Именно. Если хорошая вещь тебе подходит, она не должна быстро выйти из моды. Ее можно носить и носить, потом отложить, потом спустя какое-то время опять надеть. При создании моделей одежды можно брать элементы из разных эпох. Но когда ты пропускаешь их через себя, все равно возникает что-то новое.
Дизайнерскую одежду интересно смотреть на подиуме, но зачастую совершенно невозможно представить ее в жизни. Ваши модели, напротив, очень легко мысленно примерить на себя.
Потому что это именно одежда. (Улыбается.) Я принципиально не делаю вещей, которые нельзя носить. Другие создают какие-то причудливые формы и композиции. А я считаю, что одежда должна быть практичной и качественно сделанной, из хороших натуральных материалов, чтобы человеку было в ней удобно. Поэтому я очень люблю работать с шерстью, шелком, кожей, льном.
А как ваши модели доходят до потребителей?
У меня есть круг своих клиентов, которым я постоянно шью. Иногда езжу на выставки, раньше держала свой магазин, продавала что-то в другие страны, например в Японию. Но когда погружаешься в этот бизнес, совсем не остается времени творить. Приходится выбирать, чего ты хочешь — много денег или все же остаться художником.
Вы выбрали второе?
Там, где начинаются деньги, заканчивается искусство. Поэтому пусть я заработаю меньше, но зато буду свободна. Понимаете, в Европе давние традиции модной индустрии — от производства пуговиц до тканей. А у нас таких традиций нет, порой даже качественный замок подобрать очень трудно! Западным модельерам не приходится думать о финансовой стороне, у них есть деловые партнеры, которые этим занимаются. А в Литве таких менеджеров нет, никто не работает с индустрией моды. И население в стране небольшое, поэтому сложно организовать большие продажи. В России в этом смысле проще, потому что населения у вас больше.
Тем не менее у вас не было желания переехать в другую страну?
Я думаю, в Париже и в Милане хватает своих модельеров. (Смеется.) Разве мы живем ради того, чтобы искать успех где-то на стороне? В Россию приглашали жить и работать. Не захотела. У меня есть мой дом, моя страна, мой язык.
Любая сцена — обман
Поэтому вы и создали свой фестиваль?
Да. Потому что я знала — дизайнерам обязательно надо где-то показываться. Никто не обеспечит нам условий, мы должны сами взращивать традиции, с нуля. Государство нам не помогает. Но фестиваль все равно развивается, теперь он будет проходить не один, а два раза в год.
Вы также очень много сотрудничаете с театром. Кто был вашим первым режиссером?
Оскарас Коршуновас. Наш первый спектакль — «Здравствуй, Соня, Новый год» по Хармсу и Введенскому в Литовском академическом театре драмы в Вильнюсе, Оскарас смиксировал обэриутов. Потом мы с ним сделали еще несколько спектаклей.
Какой он в работе с художником?
Просто сумасшедший! (Смеется.) Очень требовательный, хочет, чтобы ты все время был под рукой, не отпускает ни на минуту. И даже после репетиций ему необходимо постоянное общение. Личной жизни у него нет, он весь в творчестве. Так что его команда — это его семья. По-другому он не умеет. Мне это давалось непросто — все-таки у меня немало и других интересов, я не могу жить чем-то одним. Наверное, поэтому он сейчас больше работает с другими художниками. А у меня в отношениях с театром пока перерыв. Из-за финансового кризиса в Литве денег на новые спектакли выделяется значительно меньше, чем раньше. Оскарас свой последний спектакль вообще сделал не в театре, а в маленьком офисе: актеры сидят за столом, а в комнате всего 50 зрителей.
Что для вас особенно важно в создаваемом на сцене образе?
Всегда думаю, как выразить через костюм идею режиссера. Не люблю буквально копировать эпоху. Я ее показываю, пропуская через свое видение художника, отсекая все, что мне не нужно. Так мы с Коршуновасом делали у Калягина в Москве «Смерть Тарелкина».
А еще очень люблю в моде трансформацию, когда одни вещи превращаются в другие. И в театре это использую. Скажем, в Вильнюсе я делала костюмы к «Шуту Балакиреву» Горина. Получились современные модели, только их силуэты немножко напоминали костюмы петровской эпохи. А в финале актеры их выворачивали, и изнутри обнаруживались узоры — то есть идея такая, что бесшабашную русскую душу все равно трудно подогнуть под конструктивизм и немецкую прагматичность.
Насколько отталкиваетесь от индивидуальности артистов?
Это вообще отдельная тема — как угодить артистам. (Смеется.) Помню, в Калининграде делала костюмы к спектаклю «Ивонна, принцесса Бургундская». Действие происходило на пляже, и я одевала всех в трико телесного цвета. Одна актриса заупрямилась: «Зачем я хожу в солярий, если потом никто не увидит моего загара, не нужно мне трико!» Другие боятся своих фигур. Но тело актера — это всего лишь инструмент! А они думают, что выходят свою красоту показать.
Многие артисты боятся показаться некрасивыми.
И это плохо, потому что не каждая роль требует от актера быть красивым. Иногда он должен быть противным, вызывать антипатию. С моделями, кстати, то же самое: «Зачем ты закрываешь мне лицо, я хочу его показать!» Не понимают, что манекен не должен демонстрировать свою индивидуальность, потому что костюм индивидуален, а манекен только выносит его на подиум. И носить этот костюм будут уже другие.
Сандра, а что вам дает театр в вашей профессии модельера?
Прежде всего вдохновение для собственных проектов. Благодаря театру я больше узнала, как работать со светом. Показ коллекции — это ведь тоже всегда спектакль. А любая сцена, равно как и подиум, — вообще обман, иллюзия. Мы должны, условно говоря, обмануть человека, создать у него некое иллюзорное представление, чтобы он мысленно отключился от своей повседневной жизни. Это и есть театр.
Елена Коновалова, фото Людмилы Гетмановой, «Вечерний Красноярск» № 46 (287)
