Михаил Ходорковский — некогда богатейший бизнесмен страны, а ныне признанный правозащитниками «узником совести» заключенный карельской колонии, за годы следствия и тюрьмы превратился в медиаперсону первой величины. Замечательные «Диалоги» Людмилы Улицкой, а также вышедший в прошлом году немецкий документальный фильм «Ходорковский» показали, что интерес к его личности, в отличие от срока, фактически не уменьшается. Появление мемуаров, конечно же, оставалось лишь вопросом времени.
«Тюрьма и воля» состоит из заметок самого Михаила Ходорковского и посвященных ему биографических глав авторства журналиста Натальи Геворкян; если первые — это лаконичные, сдержанные размышления от первого лица, то вторые — объемный гид по постперестроечной эпохе, временам создания МЕНАТЕПа и ЮКОСа, а также всей судебной истории бывшего олигарха. Большинство ситуаций авторы проговаривают в два голоса, то и дело расходясь в мелких деталях, что, конечно, добавляет книге живости. Геворкян склонна к категоричности в оценках: для неё Ходорковский — очевидная жертва государственного произвола; все, с ним произошедшее, учитывая абсурдность предъявленных обвинений и процессов, на которых «прокуроры обвиняют в том, в чем сами не разбираются, тех, кто отлично в этом разбирается», хорошо описывается словосочетанием «русский Кафка», и на аргументы она не скупится.
«Все схемы начинали работать, только когда Ходорковский придумывал технологию их реализации.... Иными словами — строил под идеи конвейер, и только тогда это начинало приносить прибыль». Ни сам герой книги, ни его партнеры не скрывают, что охотно пользовались любыми лазейками в законодательстве страны, чтобы добиться желаемого, но при этом подчеркивают, что никогда не вступали в противоречие с законодательством, всего лишь «внимательно его читали» (например, импортировали из Франции спирт и продавали его без слова «коньяк» но со словом «Наполеон» по 1,5$ за бутылку). При этом, вычерчивая портрет жесткого, амбициозного и эмоционально выхолощенного интеллектуала, ставшего жертвой системы, к созданию которой он сам некогда приложил руку, Геворкян насыщает текст деталями, очеловечивающими «живой калькулятор». Для этого использованы многочисленные комментарии родственников, бывших партнеров по бизнесу, а также некоторых оппонентов (например, Алексея Голубовича, который стал единственным из соратников Ходорковского по ЮКОСу, свидетельствовавшим против него на первом процессе). Непреклонный в убеждениях и не бежавший из России, когда для этого представилась возможность, МБХ — человек своей краткой эпохи, всего лишь более настойчивый и более принципиальный, нежели чем многие его современники.
«Переезд из тюрьмы в колонию — отдельная песня. Куда — секрет. Сколько ехать — секрет. Один в „столыпинском“ вагоне плюс куча конвоиров. Один все время стоит напротив и смотрит, не отводя взгляд. На первой же остановке (через час) объявление из станционного репродуктора: „Поезд Москва-Чита отправляется со второго пути“. Вот и все секреты».
Ходорковский в «своей» части книги более сдержан, признавая, что «так и не разобрался в психотипе силовиков», сменивших ельцинскую гвардию у власти; ироничен — о своих оппонентах он говорит с нескрываемой усмешкой, именуя Путина и Сечина не более чем неприятными явлениями погоды: «Просто с какого-то момента начинаешь понимать: попал в плен к инопланетянам. Они — не враги, не фашисты, просто „чужие“, с похожей внешностью. Говорить с ними не о чем. И успокаиваешься». Он беспощадно комментирует недостатки путинской эпохи, охотно рассуждает о том, что такое политика, как надо выстраивать отношения в бизнесе и почему честность приносит в итоге большую выгоду, нежели чем поощрение коррупции. Собственно тюрьмы в книге — всего пара немногословных, но предельно выразительных глав, в которых проявился весь недюжинный публицистический талант бывшего главы ЮКОСа: малоэффективный социальный институт, который отличается от советской лагерной системы кормежкой, отсутствием работы да смягчившимися условиями содержания — если изобьют, то не до смерти, иначе потом замучаются оформлять бумаги.
Если кто подходил ко мне открыто, то либо «шпион» администрации, либо человека отправляли в ШИЗО под каким-нибудь предлогом. Конечно, смешно смотрелось, но именно так администрация стремилась «держать меня под контролем» и организовывать мой круг общения. Ну и «доорганизовывалась». Проблема в том, что с администрацией в таком виде сотрудничают в чем-либо ущербные люди, имеющие какие-то «нелады» с коллективом (реальные или надуманные).
Один из таких «деятелей», которого оперотдел поселил в бараке рядом, крайне боялся перевода в другой барак, где содержался его недруг. Его этим шантажировали, и в какой-то момент он для себя решил, что лучший способ избавиться от давления — перевестись в другой лагерь. Задача непростая, но он нашел интересный путь (надо заметить, завершившийся частичным успехом) — ударить меня ножом. И ударил ночью, во сне, в лицо. Хотел попасть в глаз, но промазал в темноте и просто распорол лицо. Кровищи натекло...
Увлекательно в этой книге абсолютно всё — от описания работы центров научно-технического творчества молодежи, через которые в 80-е различные умники превращали безналичные деньги организаций в наличные, до особенностей тюремного быта или весьма эмоционального портрета Владислава Суркова (между прочим, в бытность работы на Ходорковского первым в России придумавшего размещать рекламу на троллейбусах). Но прежде всего — это обстоятельный взгляд на отрезок времени, предшествовавший теперешним «вертикалям власти» и «суверенным демократиям».
«Стратегическое мышление никогда не было сильной стороной Путина. Ходорковский, которого он вроде бы нейтрализовал, засадив в тюрьму, вот уже восемь с лишним лет остается одним из ключевых ньюсмейкеров в стране, несмотря на полную блокаду со стороны основных российских СМИ. Более того, бизнесмен с минимальным рейтингом узнаваемости в 2003 году превратился за годы заключения в одного из важнейших персонажей на политической сцене страны. Не думаю, что холодным октябрьским утром 2003 года Путин именно так представлял себе будущее Ходорковского».
