АСТ, Москва, 2013 — 192 стр. Тираж — 70 000 экз.
Среди прочих сомнительных поговорок одна всегда казалась мне особенно нелепой: «Устами младенца глаголет истина». Ясно же, что никаких истин младенец не изречет; так, в лучшем случае, умилительное гуканье, сопровождаемое умилительными же пузырьками. Между тем, тяга человечества к наивной простоте неистребима и иррациональна; наравне с неразумными детьми особую мудрость принято усматривать в речах неразумных старцев: то же гуканье, те же пузырьки, окаймленные величием седых бород, превращаются на наших глазах в глубокомысленные афоризмы. Дайте одному из таких добродушных старичков перо, посадите его в теплый денек на берегу моря с коробкой отличных сигар и томиком умиротворяющего философского чтива — и к вечеру получите «Манускрипт, найденный в Акко».
Фабула излагаемой истории такова. В 4859 году от сотворения мира город Иерусалим осажден армией крестоносцев. Вечером накануне штурма горожане собираются на одной из площадей, где местный старец по имени Копт предлагает им поговорить «о повседневном и обыденном и о трудностях, с которыми нам предстоит столкнуться»; словом, обо всем на свете, кроме предстоящей битвы. Вопросы и пространные ответы на них грамотные люди записывают на пергамент, чтобы потом разнести по всему миру, сохранив в целости «душу Иерусалима». Один из таких пергаментов, будучи века спустя откопанным английским археологом, попадает в руки автора.
Диалоги мудреца и толпы представляют собой примерно следующее:
Женщина не первой молодости, которая так и не встретила спутника жизни, заметила: «Любовь всегда обходила меня стороной».
И Копт ответил ей так: «Для того чтобы расслышать слова Любви, надо позволить ей подойти поближе. Но когда Любовь оказывается рядом, мы порой боимся услышать то, что она собирается сказать. Ведь Любовь — свободна, и слова её не зависят ни от нашей воли, ни от наших усилий. Все любящие о том знают, но принять это не согласны. Уверены, что смогут улестить её — покорностью ли, могуществом, красотой, богатством, слезами или улыбкой.
Но истинная Любовь всегда обольщает сама, а обольстить себя не дает...»
..и еще несколько страниц столь же рассыпчатых словес цвета рафинированного сахара. Мудреца спросят о том, что такое тревога и как правильно избирать путь в жизни, отчего нужно говорить красиво и почему некоторые люди добиваются величия, а некоторые — нет; поинтересуются даже его отношением к сексу («Секс — много больше, чем удовольствие», — со знанием дела ответствует старец, а потом приведет еще не одну цветастую метафору на этот счет). Мнимый диалог античного философа со своими учениками в мнимом Иерусалиме, который надо воспринимать как идеальное место мирного сосуществования всех религий, лишен хитрых умозаключений, ловких риторических фигур, речевых парадоксов, какой-то особой, интеллектуальным путем вычленяемой мудрости. Это всего лишь не лишенное изящества summary мировых очевидностей для тех, кому лень брать в дорогу Библию или Коран, за тем лишь исключением, что священные книги склонны к притчеобразности повествования, а здесь притч всего три, и все три позаимствованы как раз из этих самых книг.
У младенцев со стариками имеется еще одна общая черта: и у тех, и у других совсем немного зубов, отчего справляться с твердой пищей для них становится проблематично. Рацион младенцев со стариками строг: яблочные пюре, безвкусные кашки, простокваша — и никаких кедровых орехов, никакой сочной баранины на хрустящих ребрышках, никаких непрожаренных стейков. Уже двадцать пять лет вкрадчивый бразильский диетолог, постепенно все меньше внимания уделяя специям и приправам, небезуспешно навязывает миру свои алхимические блюда — добрые, мудрые, лучезарные, мелко измельченные и, на всякий случай, старательно пережеванные.
Ясно, отчего такую пищу предпочитают и стар, и млад. Но зачем она нам, взрослым людям?
