21 апреля в Большом концертном зале красноярской филармонии состоялось выступление оркестра Дюка Эллингтона. Площадка вновь обнажила внушительные акустические дефекты, а обширные проплешины из пустых кресел в партере свидетельствовали то ли о завышенной стоимости билетов (ибо балкон был на удивление многолюден), то ли о правомерности сравнительно недавних утверждений министерства культуры о том, что город наш — не джазовый. Однако, несмотря на все это, за два часа выступления музыканты играючи рассказали гостям вечера о том, откуда пошел тот самый биг-бэндовый джаз, любимый — часто неосознанно — едва ли не каждым из нас.
Обратимся к истории. Как метко выразился Владимир Семенович Василенко, осуществлявший конферанс перед началом концерта, оркестр Эллингтона правильнее всего называть мемориальным, поскольку похвастаться знакомством с маэстро — да и то в юности — из нынешних участников может разве что руководитель коллектива Томми Джеймс. Но, в отличие от своих коллег из Glenn Miller Orchestra, у которого только официальных составов по миру гастролирует три штуки, или от не так давно посещавшего Красноярск оркестра Поля Мориа (вдова композитора до сих пор судится с его нынешним руководителем из-за авторских прав на музыку), у нынешних американских гостей с преемственностью традиций оказалось все в полном порядке. После смерти «Герцога» Эллингтона в 1974 году руководство прославленным оркестром перешло к его детям и внукам. И, по счастью, наследие гениального джазмена и по сей день остается в заботливых и тактичных руках потомков и последователей.
Василенко предложил зрителям шутливую игру — встречать аплодисментами любую угаданную по первым тактам мелодию оркестра (хотя в нее и так частенько «играют» посетители всех подряд концертов). В итоге с рукоплесканий начиналась едва ли не каждая композиция, хотя, подозреваю, что названия большинства из них не скажут многого тем, кто находится за пределами узкого круга истинных ценителей джаза (лично я идентифицировала всего три — «Isfahan», «Such sweet thunder» и «Caravan») . При всем при этом, темы Дюка Эллингтона считаются одними из самых часто упоминаемых в мире: в фильмах и рекламе, на радио и различных звуковых носителях его слушают чаще других.
Дело тут отчасти в том, что маэстро оставил после себя так много произведений, что оркестру, «играющему в Эллингтона», хватит еще на сотню лет ненадоедающих публике гастролей. И тут впору задуматься, что призвание этих музыкантов — ничуть не менее благородное, чем у тех, кто мнит себя современными творцами джазовой культуры. Ибо переосмысливать наследие «Герцога» можно, кажется, бесконечно.
К тому же, слушать талантливых нью-йоркцев — удовольствие особое. Когда солирующий саксофонист внезапно убирает инструмент от микрофона и начинает петь (фирменный трюк оркестра!), или когда, повинуясь доброй традиции, на бис к разгоряченной публике выходит, сменяя уставший оркестр, один лишь пианист (собственно, это и есть худрук Томми Джеймс), и пальцы седого маэстро порхают над «Бёзендорфером», хочется воспарить над креслом от восторга, ну или хотя бы отстучать такт каблуком. Ведь чтобы любить джаз — вовсе не обязательно слыть эстетом жанра, и никаких особых секретов тут нет.
Ольга Кашубина,
фото и видео: Алина Ковригина
