«Даже нищие выглядят счастливыми»
Я 7 лет работал в оркестре красноярского оперного театра. Тогда были тяжелые времена, зарплаты задерживали, а хотелось жить хорошо, иметь машину и красиво одеваться. Я создал квинтет, возили музыкантов на гастроли. Последние составы у нас были по-настоящему звездными. Это были известные новосибирские музыканты, а также два заслуженных артиста.
Мы ездили выступать в Европу. У нас были запланированные концерты, кроме этого, мы с удовольствием играли на улице, там эта культура развита. Мы могли сыграть Генделя, Равеля. Народ был в восторге — он просто не понимал, что происходит. Когда мы начинали, могло собраться 500-600 человек, перекрывались дороги, не могли проехать трамваи. Полицейские нас пытались подвинуть, но народ просил не мешать.
После этого я решил поступить в джазовую школу. Меня все время поражало, как некоторые могут играть без нот. Мне показалось, что раз я называю себя музыкантом, то должен попытаться этому научиться. Я сдал экзамены, и меня приняли в Берне в Suisse Jazz School. Всего в Швейцарии я прожил 8-9 лет.
Однажды мой друг, достаточно известный в Швейцарии фотограф, слетал на Мадагаскар. Привез оттуда целую кучу репортажей и рассказов, и то, что он рассказывал, поражало. Люди, которые там живут, становятся похожими на детей. Агрессии нет совсем, все улыбаются, и даже перестаешь потом замечать, что они все нищие — настолько они выглядят счастливыми. Я поехал посмотреть, и дальше уже так получилось, что застрял там надолго.
Знакомство с Сандрой — это, конечно, судьба. Я снял себе номер в апарт-отеле, внизу которого был ресторан, и там пела она. Правда, после знакомства я снова улетел в Швейцарию, потом провел какое-то время в Москве, но все-таки понял, что надо возвращаться. Сейчас у нас двое замечательных детишек. Это все перекрывает, все возможные минусы жизни на острове.
«Гостиницы стоят очень дорого, а внутри может не быть воды и электричества»
У меня, как и у многих других людей, первым делом Мадагаскар ассоциировался с туризмом. Была мысль построить отель или заняться туристическим бизнесом. Я создал компанию и даже привозил группы, но потом понял, что это тяжелый бизнес. Народ приезжает капризный, а инфраструктура на Мадагаскаре очень плохо развита. Они не понимают, как так может быть — они же такие большие деньги отдали за билеты. Гостиницы стоят очень дорого, а внутри может не быть воды и электричества. В таком случае, ребята, вам нужно изъездить Турцию и Египет, а когда уже пресытитесь, тогда ехать за экзотикой.
К туристическому бизнесу я очень быстро охладел. Тогда мои друзья из Одессы позвонили и предложили заняться специями. Мы с Сандрой за первые три месяца купили, обработали и отправили примерно 60 тонн черного перца горошком в Одессу, где его успешно продали. Притом, что оба ничего в этом не понимали. Это был наш первый заказ, самое начало пути. Сейчас география поставок сильно расширилась — начиная от Мали и Голландии, заканчивая Индией, Пакистаном и Южной Африкой.
«То, что мы выращиваем, можно с успехом воровать и продавать»
Позже пришла логичная мысль: если мы уже в этом деле очень хорошо разбираемся и занимаемся им продолжительное время, то почему бы не попробовать сделать свой огород. На специи, как и на любой продукт, цена может пойти вверх или вниз, а тут она гарантированно твоя, ты в любом случае заработаешь. К тому же, заказчики получают наши специи прямо с плантации. Мы контролируем всю цепочку — от выращивания до конечного покупателя.
Мы выбрали участок, у которого уже были документы. Он находится далеко от ближайших населенных пунктов — до соседней деревни 6 км. Ничуть не жалеем. Все то, что мы выращиваем, можно с успехом воровать и продавать, поэтому чем дальше от людей, тем проще заниматься охраной плантации. Сейчас уже полностью восстановили землю, избавились от эрозии почвы. У нас за 6 лет не было ни одного пожара. Когда вокруг все горит, птицы и зверушки сбегаются к нам.
Плантация развивается очень хорошо. Те деревья, которые мы посадили первыми, выросли уже до пяти метров. Все дают урожаи. У нас растет порядка 10 тыс. деревьев гвоздики, 7 тыс. деревьев-опекунов ванили с лианой на каждом, много корицы. Для себя посадили 1,5 тыс. кустов кофе — на контейнер не набрать, но это больше, чем мы можем выпить. Сейчас мы ввели новую культуру — кешью. Я был удивлен, но ее сажают как кукурузу. Бросаешь зеленый орех в землю, и он прорастает.
Плантация — непростой бизнес. Если человек из России прилетит завтра на Мадагаскар и захочет заняться тем же, не имея такой жены, как у меня, он будет вынужден совершить очень много ошибок. Это все равно, что гражданин Мадагаскара прилетит куда-нибудь в Сургут и попытается заняться нефтяным бизнесом.
«Я видел, как серьезные дядьки растекаются от счастья из-за лемуров»
На самом деле Мадагаскар — беззлобный и совершенно не опасный. Там даже хищников нет, кроме фоссы, и то она первая нападать ни на кого не будет. Все змеи неядовитые. На Мадагаскар летят за лемурами, за хамелеонами, красными лягушками и огромными бабочками. Я видел, как серьезные дядьки под 150 кг веса, у которых какой-нибудь металлургический завод на Урале, проходят «лемуротерапию». Они растекаются от счастья и становятся детьми, когда лемур по ним ползает.
Есть и неприятные моменты. Например, песчаные блохи. Они паразитируют на человеке. Водятся, как правило, в тех местах, где есть неблагополучные семьи, которые эту проблему запускают. Я сам таких цеплял. В этом ничего страшного нет, они свободно вытаскиваются иголочкой. Но все равно в таких местах лучше ходить в носках.
Самый большой стереотип, с которым я сталкивался, появился из-за мультика «Мадагаскар». Хотя местные его очень любят, некоторые туристы после него думают, что там действительно водятся зебры и жирафы. Это не так. Хотя сейчас их президент, который очень любит заниматься популизмом, разрешил беспошлинный ввоз животных из мультика.
«Мадагаскар начинается за нашим забором»
Между бедными и богатыми — здесь пропасть. Если ты имеешь в кармане деньги, то ты живешь несравнимо хорошо. У тебя полный штат прислуги, шофер — это все намного доступнее, чем в любой другой стране на планете. Я люблю повторять, что Мадагаскар начинается за нашим забором. У нас внутри все работает — хорошие дороги, электричество не отключается, вода всегда чистая, все в запасе. Если купишь участок земли, устроишь его под себя, то будет очень комфортно.
Чтобы на этот уровень выйти, надо заниматься бизнесом либо работать с правительством. У меня есть хорошие друзья, которые занимаются цифровизацией Мадагаскара — выдают электронные паспорта, разрешения на оружие и прочие бумаги. Вообще документы делаются бесплатно, но если в них есть какие-то изменения или требуется восстановление, то получить новые можно только за деньги. На этом и строится их бизнес. Причем громадный, бешено развивающийся. И это уже вторая страна, где они таким занимаются. Первая была Зимбабве. Это вообще удивительно, потому что никто не знает, что в Зимбабве можно в любой деревне за 10 минут получить цифровой паспорт.
И в то же время много семей, у которых бюджет — доллар в день на всех, в лучшем случае. Можно увидеть человека в полипропиленовом мешке вместо одежды.
В основном местные выращивают рис, делают древесный уголь, ловят рыбу. До сих пор, к сожалению, популярна охота. Причем охотятся и на лемуров. Центральных программ поддержки населения нет. Да и без них многие не хотят работать.
«В аптеке с тобой будут говорить по-русски»
К русским на Мадагаскаре относятся очень хорошо. Зайдешь в аптеку в какой-нибудь дыре, вероятность 95 %, что с тобой будут говорить по-русски, потому что работники получали образование в Советском Союзе. Очень много людей, которые учились в СССР, сейчас занимают высокие должности. Среди них, например, министры и военные жандармы.
Вообще на Мадагаскаре распространены два языка — французский и малагасийский. Первый используется в крупных городах. Отъедешь на 3 км от столицы, и уже никто на французском не говорит.
Мои дети владеют тремя языками, русский знают хорошо. Сандра тоже учит русский. Сейчас говорит вполне прилично, хотя все еще стесняется.
«Жена убедилась, что расизма в России нет»
У нас много показывают страшного про Россию. Сандра одно время переживала. Еще и я усилил ее опасения. Показал ей фильм «Жмурки». Она спрашивала: «Это так меня будут называть — баклажаном?!» Но я объяснил ей, что это только шутки. Когда прилетели, она убедилась, что никакого расизма тут нет.
Кроме того, нас очень поддержали друзья — сразу дали карты, помогли найти смартфон. Я из тех людей, кто до сих пор ходит с кнопочным телефоном, а в России без смартфона никак не прожить. На Мадагаскаре я от этого отвык, там до сих пор в ходу наличные деньги, карты почти нигде не принимают.
«Красноярск развивается так, что его совсем не узнать»
В Красноярске успели сходить с детьми в зоопарк. Нас встречали очень милые люди — все показали, даже накормили. Дети в восторге, пока не смогут до конца все переварить. Я думаю, они эту поездку запомнят на всю жизнь. Обязательно приедем сюда еще раз. В будущем планируем увезти их учиться в Россию.
Моей жене в особенности понравилась архитектура. Это и неудивительно. Красноярск всегда был красивым. Даже 30 лет назад он уже был таким. Во-первых, это природа — огромная река, горы. В архитектуре породу заложил Арэг Демирханов. Он сконструировал Стрелку, и вокруг, как на скелет, начало нарастать мясо. Если человек родился красивым, то ему чуть-чуть «прикида» — и будет еще лучше. А если родился баобабом, то ничего не сделаешь. Полно других городов, где тоже красивые здания. Взять, например, Тюмень — все в стекле, но изюминки нет. Красноярск же совсем другой.
Красноярск — просто бомба! Развивается так, что его совсем не узнать. Где-то всплывают в памяти места, которые видел давно, но все поменялось просто невероятно. В тех местах, где были голые пустыри, будто новый город построили. Не дом, не десять домов, а именно город. Красноярск за время, что меня не было, по развитию в тысячу раз обогнал Мадагаскар.
Беседовала Елизавета Чурилова специально для Newslab
