Родился 1 декабря 1965 г. в Новосибирске.
Отец – директор Новосибирского Центрального Сибирского ботанического сада. Мать – учительница истории и обществоведения.
1984-1986 гг.- служба в рядах Советской Армии (г.Чита),
1986-1988 гг.- студент экономического факультета Новосибирского госуниверситета.
В 1988 г. переехал в Красноярск, перевелся на физический факультет КГУ, который окончил в 1990 году.
1990-1991 гг.- старший лаборант Института биофизики (г. Красноярск).
1991-1996 гг. - финансовый, затем генеральный директор АО "Золотая Долина".
1996-1997 гг.- заместитель председателя комитета по развитию лесопромышленного комплекса администрации Красноярского края.
1997-1998 гг.- директор ООО "Енисейлесозавод".
1998-2000 гг.- генеральный директор ОАО "Красноярский завод комбайнов".
С 2000 г.- президент ОАО "Сибирский машиностроительный холдинг", затем «Агромашхолдинга».
Награжден медалью Жукова.
Женат, трое детей.
- Юрий Игоревич, на днях прошла встреча руководителей перерабатывающих предприятий страны с Президентом России Владимиром Путиным. В чем заключался смысл встречи?
- Смысл встречи был в том, что Президент хотел обсудить с определенным кругом лиц проблемы промышленной и экономической политики. Сейчас в стране широко обсуждается проблема, так называемого, удвоения внутреннего валового продукта (ВВП). Если посмотреть долю добывающих отраслей, то станет понятно, что удвоить производство нефти или газа – невозможно. Эта часть может вырасти на 10-15-20% максимум. Значит, удвоение ВВП должно произойти за счет перерабатывающих отраслей, поскольку перерабатывающая промышленность занимает всего 15% от общего объема. Поэтому, решая проблему удвоения ВВП, мы говорим об интенсивном росте в перерабатывающих отраслях.
Поскольку эта проблема реально существует, Президент решил обсудить ее с людьми, которых его администрация сочла компетентными. В итоге было приглашено 11 человек. Это были представители самых разных отраслей. Со стороны Президента в разговоре участвовали вице-премьер по экономике Борис Алешин, министр экономики и развития Герман Греф и несколько высокопоставленных чиновников администрации Президента, которые курируют экономические вопросы.
- Ваше впечатление от встречи?
- Более всего на меня произвело впечатление то, что встреча получилась очень содержательной. Она была устроена не ради создания имиджа Президента, а для того, чтобы он получил конкретные ответы на вопросы. Встреча проходила за закрытыми дверями, узким кругом, за чаепитием. На нее было отведено два часа, но продлилась она на сорок минут дольше. Там не было случайных людей. Поэтому, вопреки обычаю, когда на подобных мероприятиях люди пытаются решить свои вопросы, пожаловаться и т.п. - здесь такого не было. От людей требовалась предельная откровенность, и это было достигнуто.
- Какие вопросы обсуждались с Президентом?
- Было рассмотрено несколько десятков вопросов. Более всего Путина интересовали вопросы промышленного роста. Немного была затронута тема вступления в ВТО. Хотя на встрече она практически не звучала. Разговор начался с вопроса: «Что мешает вести бизнес в России?». Несколько лет назад, когда проводился закрытый опрос бизнесменов на тему «Какова причина, мешающая ведению бизнеса в России?» – первое место занимали высокие налоги. Сегодня – эта причина занимает 7-8 место. Одна же из главных проблем, 9 из 11 человек подтвердили это, и я в том числе, – неразвитость финансовой сферы. И это не просто слова, нам есть, с чем сравнивать. Мы работаем в Казахстане, в отличие от России, там прошла банковская реформа. Все банки Казахстана имеют стопроцентный международный аудит и международные нормы отчетности. У них обязательно имеются международные рейтинги. Президент попросил пояснить, зачем это нужно. Я объяснил на примере «Сбербанка». Пресса пишет, что у него заемные средства составляют 85% кредитного портфеля. Если бы такому банку пришлось получать рейтинг международного агентства, то такой кредитный портфель был бы признан супер-рискованным. Соответственно, рейтинг банка был бы низким. Для такого финансового учреждения все остальные банки закрыли бы лимиты, увеличили ставки. В результате, этот банк получил бы колоссальные убытки и был бы вынужден поменять кредитный портфель. По идее, согласно мировой практике, «Сбербанк» должен кредитовать «нефтянку» и газовую отрасль на 20%, еще на 20% металлургию, оставляя 60% средств для перерабатывающей отрасли. Сейчас, и мы говорили это Президенту, открыто конкурировать с «нефтянкой» невозможно. По ресурсам мы всегда будем проигрывать. Поэтому суть промышленной политики, с нашей точки зрения, заключается в том, что страной должны быть выбраны приоритеты и специальные процедуры доступа к ресурсам. В Казахстане это все уже есть. Там есть банк развития Казахстана, которому запрещено кредитовать добывающую сферу. Поэтому, если не установить специальные способы финансирования перерабатывающих отраслей, то они не будут развиваться. На встрече обсуждались некоторые частные вопросы. Например, нужно приватизировать отраслевую науку или нет. Обсуждали, как финансировать государственные федеральные программы. С моей точки зрения, на встрече прозвучала очень важная мысль - высказал ее Борис Алешин - что программ должно быть в 50 раз меньше. Оставшиеся программы должны финансироваться на 120%. Сейчас в федеральном бюджете есть масса целевых федеральных программ. Они финансируются на 20%. На остальные 80% говорят: «вы найдете инвестора».
- Осталось ощущение, что вас не просто слушали, но и слышали? Будут ли решения реализованы?
- Разговор был содержательным. Негоже «петь дифирамбы» Президенту, но я немного сделаю это. Я не ожидал от беседы такой откровенности и подготовленности Президента к разговору с нами. Там присутствовали представители 11 отраслей. По проблемам половины из них Президент проявил фантастическую осведомленность. Он был крайне точен в формулировках, внимателен к собеседникам. Достаточно было сделать движение или произнести реплику, и он давал возможность высказаться. Не перебивал собеседника. У меня осталось очень приятное впечатление от того, что нашей страной руководит молодой, умный, энергичный, реально понимающий проблемы человек. И когда речь пошла о специфических проблемах российского бизнеса, о том, что сейчас «не на слуху», для Путина это открытием не стало.
- Вы один представляли аграрное машиностроение? Как Путин оценивает уровень аграрного машиностроения в стране?
- Подчеркиваю, что на встрече не обсуждались конкретные проблемы отраслей. Они мелькали лишь как примеры. Путин пытался вычленить те универсальные механизмы, которые помогли бы в решении сложных моментов. Дело в том, что перерабатывающих отраслей в стране не 11, а намного больше. Не задача Президента - решать конкретные проблемы конкретных отраслей. Мы это знали и не пытались решать свои проблемы.
- Расскажите о тех предложениях к федеральному законопроекту, которые попросил Вас подготовить Президент?
- Первое предложение, которое он попросил подготовить, связано с проблемами экономической интеграции между Казахстаном и Россией. Проблема состоит в том, что мы, например, купили завод в Казахстане год назад, но все наши специалисты работают там в командировках. Потому что мы там - иностранная рабочая сила. А значит - это долгий процесс лицензирования. Привезти специалиста из Казахстана в Россию – проблемы будут точно такими же. Я предложил Президенту сделать так, чтобы рабочая сила в рамках СНГ перетекала свободно. Для этого граждане СНГ между странами не должны считаться иностранцами. Президент попросил эту проблему сформулировать в конкретных предложениях. Я пообещал это сделать, и сейчас наши специалисты готовят проект. Второе предложение касается приватизации московского отраслевого института базового тракторостроения (НАТИ). Он включен в план приватизации на будущий год. Но поскольку институт занимает 12-этажное здание в центре Москвы, то главными претендентами на него при приватизации, я уверен, станут московские риэлторы. Владимир Путин попросил меня подготовить предложения, как приватизировать институт в интересах отрасли. И я их подготовлю.
- Между тем, прошло полгода, после того как Вы создали «Агромашхолдинг». Как себя чувствует новая структура?
- Холдинг чувствует себя хорошо. На сегодняшний день могу сказать совершенно ответственно, что пошли внутренние необратимые процессы, связанные со структурой акционерного капитала и мощностей. «Агромашхолдинг» на сегодняшний день существует как интегрированная компания. Это не единое «юридическое лицо» на сегодняшний момент. Хотя, как вы знаете, наша цель перейти на одно «юрлицо» и на одну акцию. Кроме того, в настоящий момент «Агромашхолдинг» - одна из двух компаний в мире, которая внутри себя объединяет производство комбайнов, тракторов и двигателей для них. Вторая компания - американский «Джон Дир». Никакая другая компания в мире не производит такой спектр техники. В этом смысле, я считаю, что мы - тот самый российский фул-лайнер, которого все так ждали.
В-третьих, мы зарегистрировали компанию с таким же названием в Казахстане. У этой компании уже три собственных офиса - центральный офис находится в столице Казахстана Астане, есть офисы в Алматы и Кустанае. В Кустанае мы купили завод по производству дизелей. Сейчас ведем его реконструкцию, в которую вложено уже более 4 млн. долларов. 2 сентября этого года на завод приедет с визитом президент Нурсултан Назарбаев.
Вообще, наше развитие в Казахстане идет бурно. Если раньше мы занимали 65-70% на рынке комбайнов этой страны, то в этом году будем занимать 80%. Также наши позиции сильно выросли на Украине – в четыре раза в этом году, по сравнению с прошлыми. Связано это с тем, что у нас появился стратегический партнер, который владеет неотъемлемой технологической частью Харьковского тракторного завода. Можно сказать, что мы «зашли» на украинский рынок и, думаю, серьезно начнем там себя позиционировать в ближайшее время.
- Уже можно подводить предварительные итоги работы предприятий холдинга в этом году?
Полные итоги подводить рано. Можно подвести предварительные итоги по комбайнам, и эти итоги я считаю выдающимися. Думаю, что в объемах мы либо повторим прошлый год, либо вырастем на 5-7%. Отмечу, что объемы нашего конкурента «Ростсельмаша» упали ровно в два раза. Рынок пережил страшную стагнацию: это было связано с очень низкой ценой на пшеницу. Поэтому наш конкурент снизил объемы производства и продаж вдвое. Например, на 1 июля этого года мы произвели 58% всех комбайнов в России. Ростсельмаш – 42%. Это притом, что в прошлом году соотношение было 35% и 65% в их пользу. Что касается объемов продаж, то если в прошлом году наша доля на российском рынке составляла 35%, а на рынке СНГ 40%, то в этом году в России наши комбайны будут занимать 50% рынка, а в Казахстане 80%. На сегодня комбайны – наша главная продукция. Что касается тракторов, то наш менеджмент на Волгоградском тракторном заводе появился только в середине июня этого года. Поэтому подводить итоги там еще рано. Мы понимаем, что там делать, думаю, до конца года полностью стабилизируем ситуацию и выйдем на объемы, оптимальные для этого завода.
- Вы предполагали, что главный офис «Агромашхолдинга» будет зарегистрирован в Москве. Сейчас получается, что он зарегистрирован в Казахстане?
- Нет, это не так. Есть компания в Москве – она называется «Агромашхолдинг». Офис открывается 18 августа. Я хотел бы отдельно подчеркнуть – специфика нашей деятельности такова, что в каком-то смысле ее централизовать невозможно. Что я имею в виду? Мы, конечно, централизуем маркетинг. Это было всегда. Сегодня у маркетинга два стратегических центра - это Астана и Москва. Территории сильно отличаются, поэтому есть отдельная компания в Казахстане и отдельная компания в России. Но центр комбайностроения был и остается в Красноярске. И его перенести невозможно. Дело в том, что двигатели и тракторы отличаются от комбайнов так сильно, что не может быть универсальных специалистов, сидящих за 3 тыс. км. от Красноярского завода комбайнов и вырабатывающих грамотные решения. Поэтому конструкторские бюро по разработке комбайнов всегда будут в Красноярске, здесь же останутся и маркетологи. Специалисты по тракторам будут находиться в Волгограде, по двигателям – соответственно в Барнауле. Поэтому мы централизуем лишь некоторые стратегические функции.
- Усиливается ли борьба за «Росагролизинг»?
- По структуре «Росагролизинга» я вообще не вижу никаких проблем. Мы занимали и занимаем паритетные объемы в этой компании. То, что наши конкуренты в прошлом году предлагали нам квоты в соотношении 72% и 28% в свою пользу - мы просто не стали обсуждать. Реальные квоты близки к соотношению 45% и 55% в их пользу. Это приблизительно равно соотношению объемов средневзвешенных производств по годам. Поэтому я думаю, что борьба за «Росагролизинг» - самая маленькая проблема. Покупает «Росагролизинг» технику или нет, решается не в Москве, а в регионах.
- Как на сегодня складываются ситуация на рынке аграрного машиностроения в России?
- Что касается рынка в целом, то ситуация очень обострилась. Потому что нашим конкурентам как-то надо объяснять свое фиаско. Потому что та концепция, которую в течение трех лет холдинг «Новое содружество» внедрял на «Ростсельмаше» – полностью развалилась. Заявлялось следующее: «Ростсельмаш» будет производить 8 тыс. комбайнов. Будет увеличено число рабочих: с 17 до 23 тыс. человек. На наше же предложение посмотреть, как устроен рынок, они ответили – «мы вас съедим». Теперь, если вы поднимите новости на сайтах «Нового Содружества», то увидите, что 100% руководства, которое тогда это заявляло – уволено. Выясняется, что численность работающих на «Ростсельмаше» должна быть 7 тыс. человек, а не 23 тыс. А это фактически равно коллективу Красноярского завода комбайнов. Кроме того, стало ясно, что уровень продаж ростовчан - 2 тыс. комбайнов, а не 8 тыс., как было заявлено ранее. То есть, наши конкуренты полностью сменили концепцию. А «Дон-091», который все эти годы позиционировался как альтернатива «Руслану» – где он? Его нет, он не поставлен в серийное производство. Я знаю, сколько сделано «Донов – 091», потому что двигатели для этих машин заказываются на заводе «Алтайдизель», входящем в «Агромашхолдинг».
- Как Вы думаете, «Ростсельмаш» созрел для того, чтобы вступить в Агромашхолдинг?
- Я думаю, это невозможно. Противостояние наших двух компаний не мы придумали. Оно уходит корнями еще в советские времена, когда заводы возглавляли легендарные «красные директоры» Песков и Логинов. И пока наши компании не будут частью одного юридического лица, это соперничество будет продолжаться. Как у «Пепси-Колы» и «Кока-Колы», как «LG» и «Самсунга». Правда, надо признать, победить на рынке друг друга мы не в состоянии. У нас примерно, равные основные фонды, у каждого свои традиционные рынки, мы имеем близкие обороты, объемы производства. Поэтому, думаю, что будем «крошиться в окрошку» постоянно. Отмечу, что сегодня они сменили концепцию дальнейшего развития. Я, с одной стороны, оцениваю это как нашу победу, с другой стороны, это плохо, потому что они теперь делают, то же самое, что и мы.
- А западные компании могут купить «Ростсельмаш»?
- Западники никогда этого не сделают. Это вообще невозможно. Я думаю, что западные компании только документы «Ростсельмаша» будут анализировать лет пять, столько же будут принимать и решение. Западные компании заходят на рынок по-другому. Они забьют в чистом поле колышек, потратят 350-500 млн. долларов, и построят завод. Это будет через пять лет. Поэтому нам надо будет к этим пяти годам подойти в таком состоянии, чтобы мы могли с ними конкурировать. Если нет, то они сметут нас с рынка, как ветер осеннюю листву.
- «Агромашхолдинг», более крупный, чем структура «Сибмашхолдинга», создавался, в том числе, и ради того, что крупным компаниям охотнее дают инвестиции. За 6 месяцев что-нибудь сделано?
- Тот контракт, о котором мы ранее говорили, с немецким автомобильным концерном «Даймлер-Крайслер», реально осуществлен. Немецкий банк развития «Гермес» дал за нас гарантию, которую приняло экспертное кредитное агентство «Гермес». Объем кредита – 4,8 млн. евро. На 1,4 млн. евро продукция оплачена и отгружена. Это лазерные комплексы для «Красноярского завода комбайнов». Вся остальная сумма будет проплачена до конца года. Кроме того, мы получили в банке развития Казахстана 4,7 млн. долларов на восстановление и модернизацию Кустанайского дизельного завода.
- Список инвестиций может быть продолжен или нет?
- Этот список продолжается на самом деле. Только займы в этом году составили 10 млн. долларов. Если собрать все остальные средства, потраченные на другие фонды, то эта цифра составит больше 25 млн. долларов по состоянию на этот год. В следующем году объем инвестиций будет не менее 30-40 млн. долларов.
- Вы работали в краевой администрации. Как Вы считаете, это время не было потеряно зря?
- Я работал в администрации края с 16 января по 28 апреля 2002 года. Поработать в краевой администрации мне предложил Александр Лебедь. Исполняющим обязанности первого заместителя губернатора я был две или три недели. Кроме того, я был советником по экономическим вопросам. Что касается вопроса о том, жалею ли я о своем пребывании там, я отвечу - не жалею. Я счастлив, что общался некоторое время с Александром Ивановичем. Это был единственный человек, которого я называл «шефом». Кроме того, я узнал цену многим людям, которых считал своими друзьями. Теперь я твердо знаю, кто чего стоит и какими интересами руководствуется. Еще, благодаря работе там, я перестал реагировать на ругань и грязь в прессе. «Ростсельмаш» сейчас, например, что-то пишет о нас, но мне просто смешно. Кроме того, за эти три месяца я получил такой объем информации о том, что такое Красноярский край, его экономика, администрация края, депутаты, Правительство России, министерства и финансово-промышленные группы, которые действуют в крае, который бы не получил за 10 лет работы в бизнесе.
Беседовал Тимофей Моисеев.
