Валентин Григорьевич прибыл в наш город вместе с неизменной свитой: критиком Валентином Курбатовым, издателем Геннадием Сапроновым. С писателем также путешествует московская съемочная группа и пара художников, работающих в том числе и для издательства Геннадия Сапронова.
Геннадий Сапронов стал и организатором этой поездки, названной «Прощание с Ангарой». Прощание не в том смысле, что Валентин Григорьевич больше по Ангаре не поедет (вследствие возраста, к примеру: писателю исполнилось 72 года), а в том, что мы с вами, скорее всего, в ближайшем будущем реки Ангары не увидим: все эти макрогидропроекты по уничтожению Приангарья оказались на удивленье живучими. Старинной уникальной культуре, природе этих мест грозит полное уничтожение.
Основной мотив всей прозы Распутина — это боль, боль за нашу землю, наш язык, обычаи… Увы, жизнь в нашей стране не дает (и не даст никогда) этой боли угаснуть. Вдобавок ко всему Валентин Григорьевич боль свою будто нарочно культивирует, не дает ей утихнуть, поуспокоиться. Распутин понимает, что боль эта — основа его писательства и никак не хочет от нее отойти.
С годами эта напряженная внутренняя нервная струна только звончеет и утончается.
В Педагогическом университете В.Г. Распутину вручали почетного доктора вслед за В.П. Астафьевым и А.И. Чмыхало. Сам классик говорил мало. Выступали в основном местные из педуниверситета, Валентин Яковлевич Курбатов был традиционно трогателен, проникновенен, Г. Сапронов интеллигентен и краток, все абсолютно говорили, что выступать не готовились.
На правах хозяина также в докторской мантии «зажигал» ректор Николай Иванович Дроздов.
В.Г. Распутин говорил о своем неприятии ЕГЭ, почему-то о том, что девочкам 12—14 лет не надо разъяснять правила контрацепции, это только приводит к разврату (?)…
Врать не буду, на этом месте я отключился, точнее, переключился на разговор с более здравым и адекватным С.Д. Кузнечихиным, моим соседом по ряду. Который, кстати, высказал занятное наблюдение: Астафьев умер по нашим представлениям глубоким старцем, ушедший же в лучший мир совсем недавно В.П. Аксенов кажется чуть ли не молодым человеком, хотя оба скончались в полных 77 лет… Война ли Астафьева так состарила, или то, что мы сами помоложе тогда были, когда он умер, не знаю…
Валентина Григорьевича же продолжали приветствовать подарками (книгами) и речами: А.И. Щербаков, Э.В. Броднева, Л. Карнаухова и др. Разговоры велись уже исключительно об Ангаре (Распутин в Красноярск добрался, пройдя Ангару от Иркутска).
Я только второй раз на встрече с Распутиным, первый раз слегка оскандалился и плохо помню, как он тогда говорил. 10 же июля качество речи Валентина Григорьевича, так скажем, хромало. Я даже не уверен, всегда ли я правильно его понимал: в частности, его высказывание о двенадцатилетних девочках до сих у меня вызывает сомнение: буквально о девочках ли это было или о кошечках, строительстве или космосе…
Вечером гости были замечены в Академгородке в расслабленном состоянии. Только киношники работали.
Антон Нечаев
