В США опубликовали список 100 главных мыслителей 2009 года. Больше всех мыслителей, разумеется, замечено в самих США. При этом нобелевский лауреат Барак Обама всего лишь на втором месте, на первом — старший товарищ, глава ФРС Бен Бернанке.
Сказано, что в список включены те, чьи идеи более всего повлияли на мир в истекающем году. Касательно влияния на мир — место сих людей таково, что повлияла бы их любая идея: скажем, что дважды два — четыре, что шар — квадратный.
Но все-таки — в чем мысль-то, в чем там слово и дело? Допустим, в истинную мысль Обамы и Бернанке народы не посвящали. Но рейтингуются отнюдь не тайные умыслы. Рейтингуются идеи, что были высказаны. И дела как следствия тех идей. Так вот, пока что основная идея Обамы и Бернанке, что с кризисом надо бороться так: спасать финансовую систему. А спасать ее надо просто — влить туда денег.
Минус на минус
В какой-то момент стало очевидно, что если пассивы банка превышают его активы, то банк, наверное, банкрот. Или вскоре банкрот. Это арифметика. И таких банков в США очень много. Что делает правительство США? Просто раздает деньги, во-первых (грубо говоря, 90% не доходит до реального сектора, но и не надо — спасают именно финансы, как год назад их спасали в России под спуск рубля). Во-вторых, выкупают проблемные бумаги, прежде всего ипотечные.
Некоторые эксперты говорят, что по теории это называется: тушить пожар бензином. В какой-то мере по теории — это так. Болезнь началась, потому что в экономике отключились механизмы санации. Системы глобального страхования, распыления и списания ответственности создали ситуацию, в которой прибыльный бизнес просто перестал отличаться от убыточного. Ликвидность вытеснила рентабельность как критерий для инвестора. И странный способ спасать больную популяцию — взять ресурс от всех и выдать больным... Подавление симптомов, да. Но поощрение болезни.
Практически же там есть любопытный нюанс. Вопрос на уровне школьника — почему нельзя печатать деньги, чтобы они были у всех, кому хочется? Ответ: потому что инфляция. Так вот, США накачивает свои финансы, да и весь наш долларовый мир, страшной дармовой ликвидностью — по теории это путь гиперинфляции, но ее ведь нет.
Почему? Ответ несколько парадоксален. Остроту финансового кризиса сглаживает... кризис в реальном секторе. Как там в математике, минус на минус дает плюс? Кризис в производстве, как оно было еще и сто лет назад, означает как раз не инфляцию, а дефляцию. Оно и в Великую депрессию было так, и еще при дедушке Марксе. Деньги начинают стоить дороже, чем они стоили, а все товары, включая рабочую силу, пшеницу, нефть, дома, — дешевле.
А теперь посмотрим на 2008 год, что у нас там было? А было падение в разы мировых сырьевых рынков. Та же нефть. Те же, особо актуальные для России, металлы. Дорожало только золото, так оно не металл, а деньги. И это инфляция наоборот, не так ли? Под это дело можно штамповать доллары со страшной силой — инфляционный эффект будет погашен. Что мы и видим. Новенькие триллионы — вот они, доллар — вот он. Не падает, молодец.
Тут две версии. Конспирологическая такова: специально обвалили сырьевые рынки ради контекста вот этой вот операции. С порога отметя гиперинфляционный сценарий. Что ж, аплодисменты: работа мастера. Версия без конспирологии: все это случайность и стечение обстоятельств. Так сказать, сами стихии рынка благоволят политике Федеральной резервной системы США.
Дошло до нас
Ну а что до России, то характер наших экономических будней — следствие вот этой спецоперации. На первом такте падают сырьевые рынки. И все, Россию страшно колбасит. Вроде бы ничего не происходит особо в самой России. Ну, правда, перегрели биржу, ну набрали кредитов на Западе... Так если бы не «мировой финансовый кризис» — дальше бы и грели, и брали. И год еще, и два, и три. Однако на Западе иссякает ликвидность и падает нефть. И все, на нашей периферии все хуже, чем в центре.
Мы же помним настроения конца 2008 года? «А не начнется ли весной голод?», «а не упадет ли РТС до 100 пунктов?», «а сохранит ли федеральный центр управляемость страной?». Паникерство паникерством, но все это было, так сказать, в жанре линейной экстраполяции трендов. Уронили бы нефть с 40 долларов дальше до 20 и подержали бы там какое-то время: все это вопрошание перешло бы из маргинальных пугалок в актуальный политический разговор.
Но вот второй акт играемой в США драмы: сцена «падение рынков» сменяется сценой «спасение финсистемы». Дармовая ликвидность льется на мир, и в мире начинается то, что в России называется «освоить бабло». Триллионы долларов с благословения Обамы и Бернанке брошены на затыкание дыр. Освоены собственниками и менеджерами тех дыр. Вопрос — куда вложить? Заметим, что реальный сектор не растет, кредитовать кого-либо, даже свое государство, боязно, да и не было никогда сверхприбыли в облигациях. Куда банкиру податься? По привычке — в инструменты, отложенные в 2008 году. В те же нефтяные фьючерсы. И что делает нефть? Не как топливо, а как инвестиционный инструмент? Правильно. Растет.
То есть сначала падение сырьевых рынков дает возможность положить триллионы долларов в финсистему без немедленной гиперинфляции, но эти триллионы начинают рынки снова разогревать. Деньгам банально не во что деться. Был бы пузырь каких-то новых технологий — ушло бы туда. Но пузыря не удумали. И все идет по старинке. Инвестору же нефть не жидкость, а средство сбережения и преумножения.
Вот оно, наше счастье-то. «Экономика России стабилизирована». При этом ничего особого в экономике самой России не происходит. И стабилизация так себе: «мы уже упали или еще летим?». Бюджет-2010 хуже, чем могли ожидать году так в
В коей мере это заслуга правительства РФ? Если предположить, что его агенты уже захватили ФРС, а заодно внедрились в министерство энергетики США, — тогда да. Спасибо, как говорится, большое.
Александр Силаев, «Вечерний Красноярск»
