На Большом фестивале мультфильмов в Красноярске по приглашению Фонда Михаила Прохорова побывала известный режиссер-мультипликатор Мария Муат. Ее режиссерский дебют — «Дядюшка Ау в городе» — состоялся тридцать с лишним лет назад. С тех пор она сняла больше двух десятков фильмов. Ее мультсериал «КОАПП» и «Влюбчивую ворону» до сих пор нередко показывают по телевидению. В отличие от последних работ Муат, хотя они и отмечены множеством наград на разных конкурсах. Почему? Как рассказала Мария Муат в интервью «ВК», проблема в нынешнем состоянии кукольной анимации.
Режиссер-дипломат
Мария Андреевна родилась в Год Кота, и, предваряя беседу, я подарила ей на память керамическую кошку от красноярского художника Елены Красновой.
Спасибо. Приятный сувенир, тем более что я считаю себя настоящим котом.
Котом, который гуляет сам по себе?
Нет, я имею в виду такую кошачью особенность, как дипломатичность. И умение выходить из каких-то конфликтных ситуаций с наименьшими потерями.
В вашей работе вам часто приходилось применять это качество?
Очень. Вообще-то считается, что у режиссера должен быть омерзительный характер. (Смеется.) Суровый, вздорный, злобный. Но мне такой никогда быть не хотелось. Вы знаете, я из театральной семьи, родители окончили ГИТИС. Но если маму какие-то творческие конфликты всегда бодрили, то папа их совершенно не выносил, он не мог работать в скандальных условиях. Видимо, я пошла в него — органически не выношу скандалов и стараюсь, насколько возможно, обходиться без споров и столкновений.
Мультипликаторы, которые двигают кукол, столь же строптивы, как и некоторые актеры?
Всякое бывает. Вроде бы придумаешь все очень подробно. И мультипликатор, или аниматор (как их принято теперь называть), старается сделать то, что я прошу. Но иногда отвечает, что его персонажу что-то не идет — ну не получается у него так, как задумывалось! Допустим, Пульхерия Ивановна и Афанасий Иванович из «Старосветских помещиков», их озвучивали Людмила Аринина и Олег Табаков. В драме их играли бы разные актеры. А тут аниматору приходится вести обеих кукол! А ведь они совершенно разные — и по характеру, и по пластике. Поразительная профессия. И понятно, что какой-то дискомфорт в существовании куклы аниматор чувствует очень хорошо. Приходится вместе изыскивать способы, чтобы добиться желаемого результата.
А до мастеров-кукольников всегда удается донести свою задачу?
Конечно, мне очень важно, чтобы они проникли в идею. Мы уже десять лет работаем с художником Мариной Курчевской. Она старается заложить в рисунке некий стиль изображения фильма, костюмов, общие черты характеров, пропорции. Но понятно, что в объеме все это будет по-другому. К счастью, мы уже давно работаем с мастерами Геной Богачевым и Леной Покровской — они муж и жена, настоящие соратники. Гена делает скульптуру и конструкцию кукол, а Лена — костюмы и парики, все детали. Приезжаем с Мариной к ним домой, приносим эскизы, сценарий и вместе ищем образы героев фильма. Там лобик покруче сделаем, тут носик покороче — уточняем все нюансы в процессе работы.
Тщательное отношение к деталям у вас от вашей первой профессии театрального реквизитора?
Думаю, еще раньше, с детства. (Улыбается.) Причем в дочки-матери я никогда не играла, зато без конца шила своим куклам костюмы. А в мультипликации деталь вообще имеет огромное значение. Например, чтобы поменять выражение лица куклы, мы делаем съемные головы. В «Старосветских помещиках» у кошечки в одной сцене мордаха симпатичная — с розовым носиком, почти человеческое лицо. А в другой сцене нужно, чтобы она стала страшной, и ей меняют голову.
От зайчиков к людям
В советское время в кукольной анимации были в основном животные — зайчики, 
белочки... А потом пошла другая волна — люди.
А теперь все опять мечтают о зайчиках. Знаете, что ответила одна моя коллега, молодой режиссер, когда я ей сказала, что, возможно, она на следующий год будет снимать традиционную новогоднюю сказку, причем не с людьми? «С зайчиками? Какое счастье!» (Смеется.) Понимаете, кукольное кино в СССР всегда было «черной костью». Рисованные мультфильмы — «белая кость», а мы были вроде как вторым сортом. Не знаю, почему так сложилось, — на мой взгляд, абсолютная глупость. Потом появился пластилин, и кукольное кино стало понемногу подниматься. А потом, на наше счастье, в начале
Почему?
Потому что кукла — это образ. Мой учитель Сергей Владимирович Образцов говорил: «Кукла может все. Но она не должна изображать человека, она должна быть образом, быть острой». Зачем очеловечивать кукол, если есть живые актеры? С куклами нужно делать то, чего люди не могут. Тем более что для этого есть масса выразительных средств и возможностей. Но благодаря английским проектам целое поколение российских мультипликаторов научилось работать именно так, с чрезмерной достоверностью.
Но вы упомянули, что времена меняются?
Да, и я считаю, что нам нужно начать опять двигаться в сторону большей образности. Вспомните старые популярные мультфильмы «Варежка» или «Чебурашка» — они же условные и образные! К сожалению, это несколько забытая сторона жизни. Но в фильме очень важны какие-то аллегории, не буквальность, чтобы зритель задумывался: а что же имеется в виду?
А почему англичане обратились именно к российским мультипликаторам?
Наш труд стоил очень дешево — вы представить себе не можете, до какой степени. О чем говорить, если мы даже за нитками ездили в Англию! У нас же невозможно было ничего купить — ни краски, ни ткани. И как сейчас помню: чтобы подписать договор, страховая компания должна была увидеть, в каких условиях все снимается. Кукольное объединение «Союзмультфильма» находилось на Арбате, в одной из церквей, и условия там были еще те! Во вспомогательном составе — кто косой, кто кривой, люди сильно выпивали. Так мало того — в тот день, чтобы нас подкормить, на студию завезли капусту. Она грудами лежала на полу и жутко воняла. А тут англичане приехали страховать свои денежки. (Смеется.) Умора была полная.
И как они рискнули?
А куда им было деваться? Видимо, это было так дешево, что дальше некуда. Жаль, что в России те фильмы почти не показывали, права на них были у англичан. А вот на Западе наши фильмы хорошо знают.
Среди российских аниматоров был отток за границу?
Одно время да, Саша Татарский очень огорчался: научит команду, а они разбегаются. Но уезжали те, кто занимался рисованной анимацией, кукольники никуда не рвались. А сейчас все как-то подзатихло. Съездят поработать в Европу на сериалах — и возвращаются. Это нормальный опыт, мы у англичан тоже очень многому научились.
Что в тех проектах почерпнули для себя вы?
Вы знаете, у меня к тому моменту было уже много картин. Но прежде я никогда не сталкивалась с такой тщательностью и выверенностью в работе. Каждому актеру заранее отправлялся сценарий. Может, это не бог весть что, но у нас такого никогда не было — актеры приходили на студию, мы им показывали кукол, эскизы, и следом начинались пробы. А в Англии актеры приходили на озвучку подготовленные, график, когда какая сцена записывается, был расписан поминутно. И оказалось, что такое возможно, при этом никто никуда не торопится, все работает как часы.
А еще мне запомнилась встреча со сценаристом Леоном Гарфилдом. Почетный член Королевской литературной академии, прелестный был человек. Он потрясающе знал Шекспира и очень хотел, чтобы его знали и в современном Лондоне, потому что юные британцы о Шекспире вообще ничего не знают. Он адаптировал его для них. И мультипликационный проект тоже был запущен с этой целью. Жаль, что сейчас таких проектов нет. В Англии тоже стало трудно получать деньги на культурные проекты.
Последние из могикан
Мария Андреевна, вы сказали, что кукольная анимация в России стала подниматься. В каком она сейчас состоянии?
А какое может быть состояние, если мультипликаторов осталось человек пять, а мастеров и того меньше? Сейчас уже не подъем, а спад. Все кукольники давным-давно работают по домам. Прежде на «Союзмультфильме» и «Мульттелефильме» были цеха, мастерские. Театрально-техническое художественное училище продолжает выпускать и бутафоров, и кукольников. Но раньше они приходили на студию на практику — учились у старых мастеров, кто-то оставался. А теперь им куда идти? Все студии частные, и кукольных фильмов снимают мало. Вымирающая профессия... Правда, год назад во ВГИКе набрали курс художников-кукольников. Но куда они потом трудоустроятся, никто не знает.
Тем не менее обучение режиссеров-мультипликаторов продолжается?
Да, но они работают в основном с компьютерами. Сама я к компьютеру как к инструменту отношусь хорошо. Мы же не на пленку теперь снимаем (это очень дорого), а на цифровую фотокамеру, и сам бог велел добавлять что-то с помощью компьютера, а не снимать по 150 экспозиций. Но зачастую использование компьютера банально выливается в 3D. Иногда оно бывает прекрасным. А иногда просто чудовищным, резиновым. Это дело вкуса и количества денег.
Как вы считаете, 3D вытеснит традиционные формы анимации?
Дело не в 3D — пусть будут разные формы, почему нет? И само 3D не может никого вытеснить, уничтожить наше искусство может только отсутствие денег. Потому что когда появляются средства на какие-то интересные проекты, и молодежь сразу подтягивается — желание работать у людей есть.
А почему за границей аниматоры не бедствуют, в отличие от наших?
Потому что у них есть прокат, а у нас его вообще давно нет. В России мультипликация не может окупиться — никто не вкладывает в нее деньги, потому что невыгодно. А государство дает деньги просто на поддержание вида искусства, и в таком размере, чтобы не сдохнуть с голоду, заработать на этом нельзя. Получается какая-то бессмыслица — мы делаем фильмы из любви к искусству, но все-таки мы их делаем для зрителей, а иначе какой смысл этим заниматься? И хотя государство тратит на производство мультфильмов какие-то деньги, но в то же время это никому не нужно, потому что широкий прокат рухнул, и сейчас от десятка людей в частном прокате зависит, что пойдет в кинотеатрах, а что нет. Мои коллеги сделали недавно полнометражный фильм про Алису Селезневу. Трудились несколько лет и прогорели. А я в 1996 году сняла первый полнометражный российский фильм «Короли и капуста» по О. Генри. Ну и что? Показали его два раза по телевизору, и все. Хотя там прекрасная музыка, озвучивали популярнейшие актеры — Володя Машков, Лариса Удовиченко, Виктор Павлов, Михаил Кононов, Ира Муравьева. Нет, никому ничего не интересно... И каждый выживает, как может.
А как родилась ваша частная студия «Пчела»?
Мы работали на другой студии и ушли оттуда, когда я поняла: если сама не буду выбивать себе работу, то могу ее и не получить. То про тебя забудут, то вспомнят. А с чего такое отношение, если я снимаю неплохие фильмы, получаю за них призы? Сейчас мы арендуем свое помещение, сами ищем заказы — как и все, ходим в Госкино, приносим туда проекты. В прошлом году нам дали денег на два фильма, в нынешнем, наверное, будет столько же — это очень мало, только чтобы концы с концами свести. Потому что Госкино выделяет на один
Ну хоть авторские отчисления получаете с телепоказа своих работ?
О чем вы? Мой муж Владимир Голованов — известный сценарист, у него полсотни мультфильмов, по телевидению их крутят без конца. Садится с телепрограммой: «Так, посмотрим, как нас показывают на этой неделе». И только галочки успевает ставить. (Смеется.) Но это чисто для развлечения. Режиссерам и сценаристам в мультипликации вообще ничего не платят. Если подать в суд, как Остер или Энтин, еще можно выбить какие-то деньги. Но законодательно ничего толком не урегулировано.
То, что надо
Сериал «КОАПП» («Комиссия особо активной помощи природе») — один из ваших самых известных проектов. Как родилась эта идея?
Она родилась не у меня, а у студии «Мульттелефильм» как мультипликационное продолжение радиоспектаклей по мотивам рассказов Майлена Константиновского об удивительных явлениях в природе. Причем я вовсе не горела желанием это снимать.
Вот как?
Сериал выхолащивает — так или иначе, он об одном и том же. Вышло 18 серий, и свои семь из них я сняла всего за четыре года — хотелось побыстрее развязаться. Поначалу вообще планировалось каждую серию делать по 20 минут. Но это огромный метраж для мультипликации, в фильме должны быть сюжетные линии. Спасибо нашему тогдашнему художественному руководителю Федору Хитруку — лишь с его помощью с трудом удалось доказать, что метраж должен быть в два раза короче.
А какие у Константиновского были сценарии? У меня был такой стресс, никогда не забуду. В одной серии у него было про землеройку, которая съедает количество пищи больше ее самой. И землеройка должна была петь: «Для вас вредители — ужасная беда. Для нас вредители — прекрасная еда. И не только сами вредители, но и дети их, и родители». Это меня просто добило! Спросила у сценаристов: «Мы что, про
А как вас, театрального режиссера, вообще занесло в анимацию?
В кукольном театре я поставила всего один спектакль — дипломный, «Горя бояться — счастья не видать». Окончила курс в ГИТИСе у Образцова, причем попала к нему совершенно случайно. Я действительно мечтала быть театральным режиссером, как папа, но в ГИТИС поступила лишь с четвертой попытки. И то Образцова отговаривали — мол, слишком молодая, всего 19 лет. Но он ответил: «Молодость — это порок, который быстро проходит».
Актрисой стать не мечтали?
Нет, избави боже! (Смеется.) Это ужасная, ужасная профессия. Зависимая донельзя, мало кому повезет найти своего режиссера. И представить, что какой-то болван будет всю жизнь тобой командовать, а если контакт не выстраивается, будешь сидеть без работы? Ни за что!
А в моем случае оказалось, что я нашла как раз то, что мне нужно. Ни драматический театр, ни взрослое кино — именно кукольные фильмы. Возможность создавать любой мир, какой захочется, — можно фантастический, а можно, наоборот, реалистичный. И актера могу сделать, какого хочу.
Чувствуете себя Пигмалионом?
Скорее Карабасом-Барабасом. (Улыбается.)
А правда, что вы не жалуете несчастливые концы в своих фильмах?
И я этого не скрываю. Так грустно от всего, что творится вокруг, что хочется хотя бы в придуманном мире создать островок позитива. Его сейчас очень сильно не хватает — и детям, и взрослым. Я, конечно, понимаю, что когда у нас в
Досье «ВК»
Мария Андреевна Муат, режиссер-мультипликатор
Родилась в 1951 г. в Москве. В 1975 г. окончила режиссерский факультет ГИТИСа (мастерская Сергея Образцова). Карьеру в анимации начала в 1976 г. ассистентом режиссера на студии «Мульттелефильм». В 1979 г. сняла свой первый фильм — «Дядюшка Ау в городе». На этой же студии сняла фильмы «Старуха, дверь закрой!» (1982), «Шалтай-Болтай» (1983) и др. В 1988 г. перешла на студию «Союзмультфильм». Принимала участие в международном проекте канала S4C Shakespeare — Tales of the World («Двенадцатая ночь», 1992). В 1994 г. вместе со сценаристом Владимиром Головановым основала студию «Аниматограф», где сняла первый в России полнометражный анимационный фильм («Короли и капуста» по О. Генри). В 1997 г. на студии «Анимос» участвовала в международном анимационном проекте канала S4C — Animated Tales of the World («Корона и скипетр», 2000). Лауреат многих престижных международных и отечественных кинофестивалей. Член киноакадемии «Ника».
Елена Коновалова, «Вечерний Красноярск», №16 (257)
