Язык не поворачивается написать «литература в школе». В основном, потому что не уверен, нужна ли вообще школа; тем более сомневаюсь, надо ли в школе литературу преподавать. А то, что «преподается» сейчас, литературой не называется и не является.
Но поскольку школу вряд ли совсем отменят, да и литературу, без конца зажимая и притесняя, в ближайшие лет пять все же не выкинут, помечтать об идеальном преподавании немножко можно.
Я бы хотел, чтоб школа как можно меньше давила, корежила учеников; для этого прежде всего не надо давить и корежить учителей: избавить их от планов (только если сам пожелает планировать), отчетов, программ, пришедших из центра, от учебников, от бесконечных и бессмысленных предэкзаменационных, а теперь предегэшных подготовок. Что преподавать и как, решает ученик совместно с учителем: ученик интересуется, учитель подстраивается под его интерес. Или этот интерес провоцирует.
Сразу надо определиться: школа — это государственное учреждение и готовит оно граждан — формирует, образовывает, воспитывает — в соответствии с интересами государства (а не с интересами граждан). От этого не уйдешь. Поэтому антигосударственной она быть не может, как бы этого не хотелось. Определенный уровень несвободы, выгодной действующему правительству пустой и пафосной риторики (патриотизм, любовь к родине) будет в школе всегда. Но перебор в идеологии умному гос-ву невыгоден. Поэтому идеологию надо минимизировать, как минимизировать и направляющие усилия преподавателей. Процесс обучения должен быть максимально легким и приятным для ученика. И никаких домашних заданий, конечно же (только если ученик сам захочет). Вообще никакой обязаловки.
Начинать читать книги (предмет лучше назвать не «литература», а «обучение чтению», или собственно «чтение» как в младших классах) лучше класса с пятого, шестого, седьмого. До этого, учась читать (лучше на разных языках. Предлагая по сути упростить литературу, я не предлагаю упростить обучение: языки нужны обязательно, пять-шесть живых языков. Языки — это средство, возможность, а хороший, добрый родитель (школа) должна дать ребенку удочку, а не рыбу.), предпочтительнее предлагать детям для чтения газеты, журналы; девочкам — «Космополитен», мальчикам — «Техника молодежи», «Моделист-конструктор», «Зарубежное военное обозрение» (перечисляю издания, которыми сам интересовался в подростковом возрасте).
Желательно чтобы каждый класс выпускал хотя бы раз в два месяца газету, держащуюся не на одном-двух энтузиастах. Пусть в газету пишет каждый, пишет о том, что знает. К примеру, избил Витька Валерку — пусть напишут об этом и Витька, и Валерка. Целовалась Катюша с Сережей (или с Танюшей) — пусть сделают сообщение в колонку «Жизнь школы», «Светская хроника школы». Неважно о чем будут писать дети: в том, что они пишут, в самом процессе записывания, отмечания своих впечатлений, своей жизни, в формирующемся взгляде на себя со стороны заложен большой культурно-воспитательный момент.
Ознакомившись каждый в силу способностей (умоляю — без надрыва и подвигов, без указки и уговоров) с процессом писания, можно осторожно, почти крадучись переходить к художественной прозе. Это будет уже класс седьмой (хотя у кого как, здесь тоже без жесткой привязки). Учитель приносит в класс книгу, демонстрирует ее ученикам, дает каждому подержать, потрогать, знакомит с ее устройством, объясняет, как ею пользоваться.
Еще более аккуратно, с оглядкою, по абзацику, по страничке начинает читать текст (спустя уроков пять после знакомства с предметом «книга»). Это должно быть что-то захватывающее. Поэтому вероятнее всего класс придется по половому признаку разделить (я вообще за женские и мужские школы). Девочкам читать «Поющие в терновнике», мальчикам фантастику, Дюма, Дойля и т.д. Обязательно выяснять, нравится детям книга или нет. И подходить избирательно: я, например, фантастику терпеть не могу, мне лучше приключения. Поэтому учеников можно разбить и по литературным интересам: класс фантастов, класс Купера, Сабатини, Эмара и т.д. А если какой-нибудь чудик из ребятишек вдруг проявил интерес к стихам, и он в школе такой единственный — выделяется специальный учитель, изучающий с этим ребенком поэзию.
И так далее в таком ключе. Конечно же — никаких идиотских разборов: что хотел сказать автор, в каком жанре, размере, демократ он или монархист — оставьте все это автору. Дети читают, интересуются, никуда не спешат и никак не напряжены. Удовольствие, развлечение, радость — вот что такое литература в моей идеальной школе.
Конечно, учитель с годами хитро и незаметно для своих подопечных подсовывает им более серьезные произведения. Но если они откажутся — сразу откат назад (однако если хоть один заинтересуется — с ним нужно заниматься отдельно. Индивидуальный подход во всем). Предел серьезности литературных произведений в школе — Куприн. Никаких Гомеров, Пушкина очень мало, только самые красивые стихи про любовь или что-нибудь хулиганское; Есенина можно про проституток, Маяковского ранние матерщинные стихи; Достоевского, Толстого, Солженицына, Бродского, Платонова, Набокова исключить или не включать, если их нет. Примерные авторы для детских школ (да уберите, наконец, это убогое слово «средний». Пусть будут «детские школы» и «взрослые школы» (ВУЗы): сказочники (только не слишком сложные. Перро подойдет), Дюма, Сю, Голон, Готье, Гюго (попроще), Жюль Верн, Марк Твен, Купер, Майн Рид, Вельскопф-Генрих, Честертон, Бредбэри, Беляев, Волков, Алан Милн, Станюкович, Пулмэн, Роллинг, Толкиен, Линдгрен, Мериме, Цвейг (если без усилий), Арцыбашев, можно Чехова посмешнее, Зощенко. По странам и культурам лучше не разделять — предлагаю растить и воспитывать космополитов. Современных авторов не берите, по крайней мере, ни в коем случае не берите русских (там просто нет хороших. Впрочем, если ребенок захочет — предлагайте по своему вкусу). Из западных я бы рекомендовал Ч. Буковски, Уэльбека («Элементарные частицы»).
Навеяно «Новой газетой» и Инной Кабыш
Антон Нечаев
