Режиссер — Бенедек Флиегауф
В ролях: Ева Грин, Мэтт Смит, Лесли Мэнвилл, Питер Уайт
Продолжительность — 107 мин
Есть что-то такое в Еве Грин (помимо очевидных достоинств), что особенно привлекает молодых амбициозных фантастов с большими идеями. Года полтора назад была антиутопическая многослойная драма «Франклин», буквально на днях на «Санденсе» состоится премьера «Последнего чувства», про любовь с МакГрегором на фоне странного апокалипсиса. А между ними вот, «Чрево». История о девушке, которая родила и воспитала клон своего погибшего возлюбленного.
«Чревом» в англоязычном кино дебютировал венгр Бенедек Флиегауф — и по фильму видно, что парень он, ну, непростой. Кажется, главный талант этого человека — оставлять что-нибудь важное за кадром. В «Чреве» там остаётся не только фантастическая составляющая ленты (модный медицинский центр по клонированию кого-нибудь, расположенный в английской глубинке, для пространства фильма уже обыденная реальность), но и с какого-то момента в буквальном смысле слова весь мир.
«Чрево» тщательно выстроено из долгих живописных планов и многозначительных пауз. За кадром едва слышно шумит ветер, иногда рассыпаются серебристыми искрами скупые фортепианные аккорды. В кадре кто-нибудь выразительно молчит. Фигура молчащего, как правило, изящно вписана в глубокую и здорово выстроенную визуальную композицию. Начинающим кинематографистам «Чрево» можно прямо сейчас смело рекомендовать в качестве методички по самым характерным приёмам, использующимся в арт-хаусном кино.
Стоический минимализм «Чрева», конечно, заслуживает всяческого уважения. Особенно когда Флиегауф использует его во благо — так, он фактически парой сцен рисует ситуацию в обществе будущего с отношением к живущим среди людей клонам, а потом демонстративно отрезает двух главных героев, мать и подрастающего сына, от всего окружающего мира, чтобы сосредоточиться только на их драме. Он также успешно заражает пристрастием к минимализму и свою главную звезду. Героиня Евы Грин чем дальше, тем всё меньше говорит и двигается, но её лицо с усталой улыбкой блистательно передаёт в миллионы раз больше, чем могло бы любое количество слов.
Другое дело, что в любом хорошем фильме рано или поздно наступает момент, когда автору положено проговориться — ради чего он, собственно, выстраивал нам всю эту хрупкую прозрачную красоту. Флиегауф в этом месте по привычке многозначительно молчит — и, сдаётся, немного не потому, что хочет, чтобы мы обо всём догадались сами. Скорее, он попадает в ту же ловушку, что и Антон Корбейн в «Американце» — полагает, что если сделать красиво с умным и скорбным лицом, то содержание в фильме заведётся само собой. А при таком раскладе вся минималистичная красота его фильма оказывается всего лишь тенями на стене. Наблюдать за ними, конечно, приятно — но можно этим заняться и дома.
Вердикт Кочерыжкина - минималистичная драма с легким заходом в фантастику, несколько переоценившая собственную многозначительность
