Глеб Черкасов стал одним из гостей медиафорума «Енисей.рф». Он провел несколько встреч и лекций для региональных журналистов. Редактор отдела политики газеты «Коммерсант» и автор колонок на Газете.ру делился опытом и рассказывал о важном. В интервью интернет-газете Newslab.ru он рассказал, что происходит с российской журналистикой, как попасть на работу в «Коммерсант» и почему в Москве трудно встретиться за кружкой пива.
Журналистика как есть
Есть личное впечатление, что, в общем, какая-то хреновая журналистика в России сейчас. Многие говорят, что ее вообще нет...
Так не бывает. А почему хреновая?
Потому что нормальной журналистики очень мало, и она рассеивается в общей массе.
Скажите, а что такое хреновая журналистика? Она не информативна, она пишет не о том, что интересует массового потребителя?
Скорее она говорит о том, что происходит, но однобоко. Соответственно, говорят о цензуре, самоцензуре и прочем.
Как воспитывать детей, как делать газеты и как тренировать футбольные команды знают все. Это мы понимаем. Проще всего упрекать журналистов в том, что они делают что-то не то. Здесь в чем проблема — нет ощутимого общественного запроса на полноту информации о самих себе. В свое время Андропов сказал очень хорошие слова, ну или ему их приписывают — мы не знаем страну, которую мы построили. Сейчас это касается всех граждан. Мы не понимаем, в какой стране мы живем и, соответственно, мы не можем сформулировать запрос. Безусловно, это отражается на общем состоянии СМИ. Кроме того, получается, что у нас очень много не совпадающего с реальностью медиапродукта. Точнее, медиапродукт у нас рассчитан на узкие кластеры, а совпадений и перечислений не так много. Вот скажите, какая самая популярная у вас газета в Красноярске?
Такой, пожалуй, нет.
Ну, кого больше читают?
Судя по тиражам, наверное, «Наш Красноярский край». Газета администрации региона.
Газета, рассказывающая о каких-то новостях? То есть читают простую незамысловатую прессу, которая рассказывает о простых и незамысловатых вещах? Вот это и есть некий запрос. Ни в одной стране мира не было того, что было у нас в конце
Своя аудитория
Но запросы ведь целенаправленно убивают последние 10 лет?
Это тоже есть, но проблема еще и в бедности. У наших газет — ни у региональных, ни у федеральных — нет возможности делать качественный продукт, который, с одной стороны, будет оторван от интересов рекламодателей, а с другой — окупать себя за счет продаж. Ну а запросы убиваются, да. Нынешними властями инициирована деполитизация общества, что дало свой результат. Я бы на другое обратил внимание: проблема наша еще в некой узости взгляда на мир. Сейчас происходит скандал с империей Мердока, который трясет весь мир. Он у нас идет пятой-десятой темой. А ведь это принципиальный вопрос некоего цивилизационного поворота...
Это вообще принципиальная тема в журналистике...
Это еще и принципиальная тема для общества. Вот на что имеет право журналист? Имеет ли он право покупать, прослушивать? Нет однозначного ответа. А если он кого-то разоблачает? Вот мы на это не обращаем внимания, хотя возможностей получить данную информацию — миллион. Это такое провинциальное восприятие мира, которое воспитывается у нас сейчас. Вот, мол, у нас есть свои дела, а все остальные нас не интересуют. Это очень плохо.
Тогда вопрос, на который тоже отвечают по-разному: кто должен формировать информационное поле? СМИ должны прививать обществу какие-то вещи или же СМИ должны смотреть на общество, чувствовать его запросы и работать в этом направлении?
Смотрите, самыми успешными федеральными газетными проектами были те, которые придумали свою аудиторию. Которые подняли знамя и сказали: а теперь все под него собирайтесь. Такой был «Коммерсант» в конце
Все те издания, которые задавались вопросом — а давайте поймем, что хочет аудитория, и для нее что-то сделаем — они, к сожалению, оказывались вторичными. Аудитория уже придумала, что она хочет. Вторичные газеты не нужны.
Сейчас реально придумать свою аудиторию?
Да.
Как вариант, придумать аудиторию инноваторов и модернизаторов...
Боюсь, никто не знает, кто такие инноваторы и модернизаторы.
Но никто не знал, кто такие «новые русские», никто не знал, кто такие деловые люди, банкиры...
Мне кажется, что скорее можно придумать общественно-политическую аудиторию. Эта апатия ведь в стране не навсегда.
Так ведь общественно-политическая аудитория — это «Эхо Москвы»?
Нет. Полно людей, которые живо интересуются общественной жизнью, но не считают себя либералами. Грубо говоря, если кто-то придумает, как собрать аудиторию, отвечающую нынешнему повороту, то это будет успешно. А поворот у нас сейчас такой левосоциалистический, с национальной подоплекой. Запрос на новости с таким поворотом уже есть. Это видно. Можно вкинуть сейчас любую новость, про то, что наших обижают — и все об этом будут говорить. А уж потом разбираться, так оно или нет. На инноваторов и модернизаторов запрос? Не думаю. Как вариант еще — сделать некое глобальное СМИ, про то, что ты живешь в России, ты любишь Россию, но при этом ты еще живешь в мире и должен узнать мировые новости тогда, когда тебе это нужно, а не тогда, когда переводчикам захочется чего-то там перевести.
На региональном уровне возможно придумать свою аудиторию?
Конечно. Во-первых, можно делать СМИ для себя — условно городской портал, на который заходят все люди. Они им пользуются, что-то важное узнают. Только здесь нужно будет очень четко выдержать грань между тем, чтобы не лизать задницу и тем, чтобы не начинать каждую статью с фразы «Поганые городские власти...». Во-вторых, заметьте, что Габрелянов-то (гендиректор холдинга «Ньюс Медиа Рус», выпускающий таблоиды «Твой день» и «Жизнь» — Newslab.ru), не из Москвы, он в Ульяновске сначала создал аудиторию, формат, а потом перетащил его в столицу. Здесь нет готового рецепта — берем и создаем аудиторию так-то. Ее нужно чувствовать, щупать. Опять же вопрос бедности: в СМИ не сложился класс операторов медиа. Есть журналисты, есть распространители, но нет людей, которые могут находить деньги на медиа-проекты. Вот запустили журнал, не пошел он, закрыли. У нас как? Закрыли, продали или выкинули. Нет людей, которые могут привлекать в СМИ долгие деньги. Я вообще считаю, что если газета прожила пять лет, она практически бессмертна.
«Коммерсант» по полочкам
Если разбавить тематику — почему за все время существования «Коммерсанта» в качестве главного редактора была лишь одна девушка?
Это был первый главный редактор газеты «Коммерсант» Ксения Пономарева, которая выпустила первый номер как раз про «нью рашенс» и потом занялась другими проектами. Нет никакой закономерности — в наших приложениях много девушек-редакторов. Так что мы не сексистская организация (смеется).
Политика «Коммерсанта» с начала нулевых как-то изменилась?
Мы стараемся следовать формату, установленному давно — мы пишем о состоявшихся событиях, либо о событиях, в которых мы твердо уверены. Пытаемся не гадать, а фиксировать. Правило двух мнений, представление всех возможных точек зрения — вот этот объективизм очень нас выручает. Если мы сможем удержать этот формат, то сможем удержать и все остальное.
Проблема с кадрами есть в «Коммерсанте»? К примеру, в Красноярске на журфаке выпускается грубо по сто человек в год, но работать в журналистику идет процентов 10.
Я сам не журналист по образованию. Я историк. Проблема с кадрами у нас такая — люди постепенно уходят, особенно это касается деловой журналистики. Потому что вокруг кипящий бизнес, и он привлекателен. А ежедневная газета — это тяжелая штука. И можно в Москве найти работу попроще. А журфаков много по стране, и люди в вузах не очень понимают, куда пойдут эти мальчики и девочки. Нас каждое лето осаждают выпускники, студенты, которые пытаются либо устроиться на работу, либо пройти практику. Мы никому не отказываем. Но ситуация в этом смысле если не трагическая, то тяжелая.
И как устроиться в «Коммерсант»?
Вообще, я считаю, что если студент журфака хочет стать журналистом, он должен работать со второго курса. После первой сессии не вылетел, уже хорошо. Со второго курса учеба может отходить на второй план, и человек должен получать уже какие-то практические знания. Когда приходит выпускник и говорит, что хочет найти работу, мне ему нечего сказать — он должен был прийти четыре года назад. А вообще с журналистским образованием надо что-то делать у нас...
Андрей Колесников у вас такой «якорь» газеты. Есть внутренние договоренности, что когда он едет с Путиным, он трогает всех, кроме него?
Не знаю, по-моему, нет. Я не очень знаю, что там происходит, когда он ездит с Путиным. Работа в пуле это вообще особая вещь.
«Ведомости» называют конкурентами «Коммерсанта». Причем в обеих газетах открещиваются от соперничества.
Мы в значительной степени пишем о разных вещах. В «Ведомостях» нет международного отдела, нет спорта, нет общества. Зато там более детально прорабатывают деловую тему. Там, где у нас есть общая полянка, мы, конечно, конкурируем. В политике, например. «Ведомости» завели отдел расследований, но отдела преступности у них нет при этом. Конкуренция, по большому счету, у нас не то, что условная, но придумана в изрядной степени нами самими, потому что надо же себя с кем-то сравнивать. Вообще, если газета выпадает из сколько-нибудь актуального поля, то она помирает сама по себе. Вот как можно было угробить «Известия»?
Ну, сейчас Габрелянов сделает лучше...
Не знаю, я посмотрю. Я начинаю оценивать какие-то СМИ после полугода существования.
«Коммерсант» больше читают в бумажном виде или в сети?
Не знаю, но, по ощущениям, интернет-аудитория постоянно прирастает. Я не исключаю, что это вообще разная аудитория.
Благодаря «бумажной» аудитории газеты и продолжают существовать?
Я вообще считаю, что слухи о смерти бумаги сильно преувеличены. Должно вырасти еще одно поколение, которое не читает бумагу как таковую. Но никто, кстати, не сказал, что это новое поколение кинется читать интернет. Может быть, им будет хватать новостей в 50 знаков, которые приходят на телефон. Люди постепенно отвыкают читать большие газетные и журнальные тексты.
В этом плане «Коммерсант» как-то меняется? Чтобы больше читали, чтобы выглядеть современней. На телевидении, например, несколько лет назад решили сокращаться, по крайней мере, в Красноярске. Сюжеты в новостях урезали с трех-четырех минут до полутора-двух.
Должно вырасти поколение не только новых читателей, но и писателей. Должны появиться новые форматы. Мысли по изменению «Коммерсанта» есть, но я о них не готов рассказывать. А чтобы отдел политики больше читали, нужно писать не о политике.
Вы свои колонки в Газете.ру изначально с кем-то планируете?
Я звоню редактору отдела комментариев и предлагаю тему. Мне говорят либо «хорошо», либо «разъясни», либо «у нас на эту тему за последнее время было три-четыре колонки, ты хочешь писать пятую?».
Вы деньги за них получаете или это для души?
Гонорары есть, конечно. А как вы представляете себе еженедельную колонку без гонораров? Так не бывает.
С другими авторами колонок не встречаетесь?
Кто вас интересует?
Геворкян, например.
Геворкян я не видел лет десять. Еще?
Наталия Осс...
Осс я видел года два назад.
То есть, у вас нет такого кружка, который собирается периодически и что-то обсуждает?
Нет, такого нет. Есть авторы из отдела комментариев, с которыми я общаюсь и иногда встречаюсь. Но в Москве ведь между фразой «пойдем попьем пиво» и, собственно, питьем пива проходит до полугода.
