Роман «Extremely Loud & Incredibly Close» Джонатана Фоера, молодого, но уже жутко известного и запредельно талантливого американского писателя – вещь не совсем новая в нашем книжном прокате, но очень символичная, особенно для сегодняшнего дня. За вычетом некоторых логических и фактических погрешностей, эта книга стала изящной попыткой поговорить на серьезные темы в сентиментально-трагическом ключе – и при этом, попыткой, облеченной в увлекательную, но откровенно коммерческую форму беллетристики.
Живет в Нью-Йорке, на Манхэттене, мальчик по имени Оскар Шелл. Он учит французский язык, разбирается в классической музыке, не ладит со сверстниками, не смотрит телевизор (и поэтому не знает, кто такая Гермиона Грейнджер, зато уже прочел «Краткую историю времени» Стивена Хокинга), играет на тамбурине, пользуется раритетным пленочным фотоаппаратом. Его отец – глава ювелирной компании, человек умный и изобретательный, рассказывает сыну на ночь сказки и городские легенды, прячет для него клады в Центральном Парке и, разумеется, является лучшим папой на свете.
А потом, на одиннадцатый день осени, семилетний Оскар возвращается домой и обнаруживает на автоответчике пять сообщений с отцовского мобильника. Последнее сообщение приходит в десять часов двадцать две минуты двадцать семь секунд: через минуту и двадцать семь секунд рухнут покореженные взрывами Башни-близнецы, оставив мальчика с неизбывной тоской о той жизни, которая 11 сентября 2001 года изменилась навсегда.
Даже спустя год мне по-прежнему жутко трудно делать некоторые вещи — типа принимать душ (почему-то) и ездить на лифте (само собой). Есть целая куча вещей, которые меня напрягают, типа подвесные мосты, микробы, самолеты, салют, арабы в метро (хоть я и не расист), арабы в ресторанах, кафе и других общественных местах, строительные леса, решетки водостоков и сабвеев, оставленные сумки, обувь, люди с усами, дым, узлы, высокие здания, тюрбаны. Часто у меня такое чувство, будто я в центре огромного черного океана или в открытом космосе, но не как когда балдеешь. Просто все становится запредельно далеким. Хуже всего по ночам. Я начал изобретать разные вещи и потом не смог остановиться, как бобры, про которых я знаю. Люди думают, что бобры подпиливают деревья, чтобы строить плотины, а на самом деле из-за того, что у них зубы всю жизнь растут, и если бы они их постоянно не стачивали, подпиливая деревья, то зубы постепенно врастали бы им в морды, и тогда бы бобрам конец. Так было и с моим мозгом.
«Жутко громко и запредельно близко» - это история о необратимости времени и о тех отвратительных коростах, которые под его воздействием образуются на поцарапанной душе человека вне зависимости от возраста. Для Оскара, интеллигентного и чудаковатого ребенка с гипертрофированным восприятием мира, внутренняя борьба с горем начинается не с сеансов психотерапии, на которые его приводит мать; нет - в тот момент, когда он находит в комнате отца конверт с фамилией «Блэк». Внутри конверта – ключ от одного из 162 миллионов замков Нью-Йорка, тайна, связывающая его с погибшим отцом.
В своих путешествиях сквозь судьбы множества Блэков, населяющих город, Оскар не обретает какой-то особой мудрости или, тем паче, избавления от сердечных гирь, хотя каждый его новый знакомый на поверку оказывается человеком, достойным отдельной книги. Все эти люди так или иначе покалечены своим ощущением прошлого: старик, который уже много лет со дня смерти жены каждый день вбивает по гвоздю в спинку кровати, и женщина, которая устраивает из квартиры музей в честь еще живого мужа; не покидающая вершины небоскреба смотрительница Empire State Building и неизвестный, который зарыдал лишь потому, что услышал в домофоне приветствие другого человека… Точка переживаниям Оскара не будет поставлена даже после обретения таинственного замка – да и странно было бы вообще ставить какие-то точки в жизни маленького мальчика, которому только-только исполнилось девять.
Единственная возможность победить прошлое – попросить бога обернуть вспять историю сотворения мира. Оскар – наивный атеист и этот вариант для него не годится, поэтому он изобретает предметы, которые могут принести человечеству исключительно пользу: машины скорой помощи длиной от подъезда пациента до больницы, спасательные жилеты из птичьего корма и т. д. А еще он вклеивает картинки в свой альбом под названием «Вещи, которые со мной произошли». Среди прочих есть распечатанная по кадрам фотография падающего с крыши человека, которую можно быстро-быстро листать в обратную сторону, в безопасное и спокойное тогда. Как ни удивительно, этого завершающего книгу действия, которое вовсе и не вывод, и никакое не решение, достаточно для того, чтобы композиция романа приобрела вполне конкретную форму – луча, направленного в бесконечность от точки невозврата.
С историей мальчика причудливо переплетается странное, даже несколько сюрреалистическое повествование о его любимой бабушке и её муже, который оставил свою супругу еще до рождения сына, а вернулся лишь после того, как узнал о его смерти. В этом повествовании множество откровенно вычурных деталей – дед возит с собой чемодан писем, которые так и не отправил сыну (он потом положит эти письма в его пустой гроб); на руках у него вытатуированы «да» и «нет», потому что много лет назад он утратил способность разговаривать вслух; он живет в квартире бабушки уже два года, однако та запрещает ему общаться с внуком, который не ведает о существовании родственника. Тем не менее, эта пара позволяет Фоэру обострить как тему любви (запредельно иллюзорную и жутко неопределенную даже для самого автора), так и тему человеческого насилия, ключевую в романе: старшие Шеллы пережили беспощадную и бессмысленную бомбардировку Дрездена, полностью уничтожившую их прежнюю жизнь.
Таких людей по всему миру – не счесть, и у каждого на сердце свои гири, а на душе - свои коросты. Если вас не устраивает финальная мораль (которой в финале, как уже говорилось, нет вовсе), то лучше всего на её роль сгодится та, которую озвучивает Оскару один из его новых друзей, бывший военный корреспондент. Этот человек, который писал про все военные конфликты прошлого века, рассказывает мальчику, как завязал со своей профессией, вернулся в Америку и, перво-наперво, срубил в парке дерево, о которое когда-то споткнулась его супруга. Из этого дерева он сделал кровать, которую они с женой делили потом многие годы. Я спросил: «Как называлась ваша последняя война?» Он сказал: «Моя последняя война была с этим деревом!» Я спросил, кто победил, что, по-моему, было хорошим вопросом, потому что позволяло ему ответить, что он, и испытать гордость. Он сказал: «Топор победил! Он всегда побеждает!»
P.S. Отдельно стоит сказать еще про две вещи:
Во-первых, несмотря на то, что обычно электронный формат удобнее, в случае с книгой Фоэра лучше обратиться к бумажной версии романа, которая проиллюстрирована таким образом, чтобы усилить эффект отдельных частей текста (там есть и фотографии из альбома Оскара, и полубезумные письма его деда, и даже кусочек, в котором слова заменены на цифры тонального набора).
Во-вторых, в прошлом году по этому роману вышел фильм, который даже был номинирован на «Оскар». Фильма я не видел, но, судя по отзывам, в нем несколько иначе расставлены сюжетные и психологические акценты. Так что для тех, кто уже ознакомился с кинолентой, чтение книги должно быть особенно интересным.
