Сегодня мало кого удивишь удаленной работой. Есть люди, которые сами могут решить, где будет находиться их «офис» в зимние месяцы. Главный редактор красноярского рекламного справочника Екатерина Наприенко вот уже три года подряд зимует в странах Южной Америки. Боливия, Перу, Аргентина, Чили, Эквадор... Но остановимся мы на Колумбии, где Екатерина прожила больше трех месяцев.
— О Южной Америке я мечтала, сколько себя помню. Все эти конкистадоры, революционеры, индейцы... Но этот континент всегда казался жутко далеким и потому жутко дорогим. В самый кризис, осенью 2008 года я собиралась в Китай. Чуть было уже не купила билеты до Пекина. И как-то, совершенно случайно зайдя на сайт авиакомпании KLM, увидела акцию: билеты из Москвы до Перу стоили почти столько же, сколько из Красноярска до китайской столицы. Я резко поменяла свои планы и купила билет до Перу! В первую поездку по Южной Америке вела себя как классический турист: побывала в Перу и Боливии, каждый день был расписан, где и что нужно посетить. Я отсутствовала в Красноярске месяц, когда уезжала, было −37 С, когда вернулась (а это был январь-февраль 2009 года) температура как будто и не падала. Через неделю после возвращения у меня началась дикая депрессия и стало понятно, что если и уезжать зимой, то на более долгий срок.
Как получилось, что ты теперь не зимуешь в Сибири? И как тебя отпустил твой директор?
То, как я теперь зимую, во многом заслуга моего босса. Мы полетели в командировку и, ожидая пересадки в аэропорту Домодедово, коротали время в интернете. Тогда директор и сказал мне роковую фразу: «Получается, ты можешь делать свою работу откуда угодно. Лишь бы интернет был под рукой. Могла бы и на несколько месяцев уезжать...» И тут такая киношная немая сцена, когда у тебя округляются глаза и лицо расплывается в улыбке. Вообще-то он пошутил... А я запомнила его слова, и через какое-то время выкупила билеты до Колумбии. Мы назвали это «производственным экспериментом на выезде». В ту зиму я пересекла Южную Америку с севера на юг, проехала от Колумбии до Аргентины, где-то автостопом, где-то общественным транспортом. В Колумбии у меня появились хорошие знакомые. В последнюю поездку никакого плана уже не было, только билеты в Боготу и обратно.
Как же ты работала удаленно?
Между Южной Америкой и Красноярском большая разница во времени — 12-13 часов. Я была там полуночницей и иногда работала по красноярскому времени. Хотя львиную долю текстов писала все-таки днем. В Южной Америке практически везде есть бесплатный вай-фай. Неважно, гостиница или междугородний автобус, сквер или забегаловка, везде ловится интернет. Хотя были и эксцессы. Помню, как-то пришлось ловить интернет в два часа ночи в туалете ночного клуба в Кито, столице Эквадора, потому что больше его нигде не было, а pdf-ки журнала вычитать надо было. Незабываемая была ночка, хорошо, что кабинка закрывалась.
К России с любовью: Балалайка и Сибирь
— Колумбия — удивительная страна. При скромных размерах она необычайно разнообразна. Где еще можно сегодня ловить рыбу с карибскими чернокожими, завтра общаться с ковбоями благородных кастильских кровей, к вечеру вздыхать с медельинцами над надгробьем наркобарона Эскобара, а послезавтра заглядывать «на ту сторону» с амазонскими шаманами. Не говоря уже о помощи в копке картофеля братским индейским народам в Андах...
Давайте я объясню некоторые тонкости колумбийского менталитета, чтобы все понимали, почему же я застряла там. Для определенной части колумбийцев, Россия — это некий романтический идеал. Как Куба для некоторых наших соотечественников. Население страны придерживается «левых» взглядов (хотя официальный курс правительства — откровенно «правый»). В первый приезд в страну мне посчастливилось познакомиться с Анной Лусией и ее большой семьей. Так вот, семья Кальдерон — концентрированный пример того, как Россию представляют колумбийцы. Отец Анны — известный в стране художник, люди они не бедные, но коммунисты до мозга костей, с Че Геварой и Фиделем над изголовьем кровати и представлением о СССР, как об утраченном рае. Младшая сестра Анны, Маргарита, мечтала жить в России и быть замужем за русским, уехала к нам учиться, встретила русского мужчину, уже шесть лет живет в Москве и искренне любит нашу страну.
Еще немаловажный социальный подтекст в Колумбии: все очень доброжелательны и друг другу помогают, иногда до навязчивости, особенно иностранцам. Когда я приехала в Боготу, поселилась в хостеле. Но Анна Лусия, просто услышав от общего знакомого, что где-то в центре Боготы прозябает девушка, рожденная в СССР, приехала за мной, собрала мои вещи и сказала: «Здесь ты жить не будешь»! И забрала меня в свой дом. А дальше... В общем, если у тебя есть в друзьях хотя бы одна колумбийка — значит ты дружна со всей Колумбией. Меня порой передавали из дома в дом через всю страну, как эстафетную палочку.
Любовь к России можно найти даже в именах собственных: в Колумбии есть поселки с названиями «Балалайка» и «Сибирь». Какие-то из них построены в высокогорье, и там действительно холодно: +7...- +9 днем. Но существует и поселок Сиберия, который находится на побережье Карибского моря, это осталось необъяснимым — даже в тамошних архивах мне не смогли дать ответ. В Боготе есть три «сибирских» района — «Центральная Сиберия», «Городская Сиберия» и «Деревенская Сиберия». Колумбийцы, кстати, к холоду равнодушны, вопреки стереотипам о южных нациях. Единственным человеком, кто проводил бессонные ночи в квартирах Боготы, завернувшись в два одеяла поверх пальто, была я, сибирячка. Колумбийцы в это время хохотали во весь голос, сидя в майках и шортах при температуре +10 — обычной ночной температуре в городе, где никто не задумывается в центральном отоплении.
Безопасность
— При всем радушии Колумбия — страна далеко не безопасная и бедная. Она как разбитый витраж — много красок, но много и крови. Там до сих убивают и крадут людей, это родина Пабло Эскобара, кокаинового короля. Гражданская война продолжается: «революционные силы Колумбии» (повстанцы) и правительство официально не договорились. А есть еще парамилитарес — вооруженные бандформирования ультраправого толка, их и повстанцы боятся. Эти распри тянутся уже несколько десятилетий. Население страны живет в постоянном страхе, и поэтому, когда дурочка из Сибири приезжает в зону «роха» (места, где действуют повстанцы, обычно близ границ), местные жители нигде ее не оставят и всегда помогут. И по факту самое страшное место — самое спокойное, потому что о тебе все время кто-то заботится. Абсолютно посторонние люди! Правда, североамериканцев не любят. Английский язык — это язык идеологических противников. Поэтому, если видят, что ты турист, начинают говорить с тобой только по-испански. Даже зная английский. Если ты им отвечаешь на родном для них языке, считай, что ты автоматически под протекцией.
Понятное дело, чем скромнее и проще ты одет, тем лучше. Никаких золотых цепей в ширину с палец, дорогих фотоаппаратов и лэптопов у вас с собой быть не должно, если не планируете гулять по строго туристическим тропинкам. Если на вас нападут, вы должны будете без сожаления все это отдать. Причем, если и грабят кого, то преимущественно мужчин и только лишь из-за того, что кушать нечего, а не в смысле «Есть чо? А если найду?». Почему не нападают на женщин? Есть в Колумбии некая философия «мачизма» (от слова «мачо» — мужик). Женщин оберегают и всячески восхваляют, мужчина не почувствует себя таковым, если не наговорит женщине комплиментов. Именно хороших слов, без каких-либо приставаний. Даже сутенеры, видя, что ты «не такая» и случайно забрела в этот район, непременно выдадут что-то вроде: «Алмаз моего сердца, негасимая звезда бессонных ночей, это плохой баррио, а в хороший тебе два квартала прямо и налево, давай провожу, а то тут есть и непорядочные сутенеры!»
Менталитет и нравы
— В тропических частях Колумбии бытует философия, я ее называю «дзен по-латиномерикански» или «здоровый пофигизм». Страна бедна во многом потому, что в ней много лентяев. Однажды меня занесло в прибрежную деревушку Кабо Де Ла Вела, что в пустыне Гуахира. В деревне на 1500 жителей всего несколько генераторов электричества, остальные живут при свечах. Кабо Де ла Вела, кстати, и означает «Бухта Свечи». Найти жилье там — это снять в аренду гамак за 2 доллара в сутки. Побережье, Карибское море, навес и гамак и есть тамошние пять звезд и all inclusive. Все твои вещи валяются здесь же. Никому они особо не нужны. Сижу я однажды на берегу вместе с хозяином гамака и говорю:
— Рейнальдо, что сидишь-то? В море всё пялишься?..
— Смотри же, Катя, как красиво!
— Ну, мне-то понятно, красиво. А тебе-то что? 35 лет, и все в море смотришь, а ел позавчера! Сходил бы, что ли, рыбу поймал!
— Да ну, до моря же надо дойти!
— Куда идти-то? Вот оно, 10 метров, — говорю я. — Рыбу поймать, делов-то!
— Нууу, это ж надо удочку сделать, а потом еще и рыбу поймать! Давай лучше просто морем полюбуемся!
Они такие во всем: бедны, но никому не жалуются. Мы клянем свое правительство, а они никого не обвиняют. Ты беден, но ты счастлив.
Кстати, в этой деревушке случился самый экстремальный ужин в моей жизни. Магазинов нет. Вся еда с собой, питьевая вода тоже. По дороге в пустыню я познакомилась с другими автостопщиками, которые тоже двигались в Кабо Де Ла Вела. У нас была картошка, макароны, купили пару яиц, откуда-то взялся майонез. У меня было 4 литра пресной воды, тратить ее на суп вовсе не хотелось. Угадайте, откуда мы воду взяли? Из моря! Морская вода там чистая даже на глубине. Суп оказался вполне съедобным и поистине незабываемым.
Аракатака (Макондо) и Маркес
— Я большой фанат писателя Габриеля Гарсия Маркеса. Роман «Сто лет одиночества» прочитала шесть раз. Маркеса в Колумбии не особо любят, потому что живет он давным-давно в Северной Америке — Нью-Йорке, Мексике: «продался проклятым гринго». За что еще не любят Маркеса — он описывает в своих романах все, как есть на самом деле. Все эти девицы, летающие на простынях, бесконечные дожди, бессмертные цыгане... Скукота же.
Не посетить Аракатаку — прообраз Макондо и малую родину Маркеса — я не могла. Очень тихое, безопасное и специфичное место. Там как будто действительно все жители немного не в себе. Первое впечатление: выпадаю на автостанции из попутки прямо в лапы к гигантской белой горилле, на улице + 40 при этом. Потом выяснилось, что местные так к карнавалу готовились... В первый же вечер познакомилась в кафе с седовласой дамой — дважды бывшей мэром селения, напоившей меня пальмовым вином до белых горилл в глазах. Рядом чернокожий священник играл в тетрис на мобильнике и попивал пиво. Там же я познакомилась с колумбийкой, кандидатом филологических наук, мы с упоением разговаривали о Чехове и спорили о Маркесе: «Катя, ну что ты в нем нашла? Он же пишет ни о чем! То ли дело ваш Достоевский, убийство старушки! Какая драма, какие эмоции! А у Маркеса-то что? Ну ровным счетом ни-че-го». А потом она сказала: «Знаете, у вас в России такая музыка чудесная...». И начинает завывать песню «Натали» Григория Лепса. Никогда еще я не чувствовала себя более странно, чем в тот момент. Уехать за 13 000 километров и услышать, как тетушка в Макондо поет Лепса! Но это было еще не все, потом она вспомнила Филиппа Киркорова...
У колумбийцев действительно такое сознание: частично инфантильное с налетом какого-то сюрреализма. Абсурд вперемешку с наивностью, драма в карнавальных костюмах. Меня это завораживает и притягивает до сих пор. В этой стране осталась часть моей души. И планируя новое путешествие, не заехать в любимую Колумбию я уже просто не смогу.
Диана Шаталова,
фото Екатерины Наприенко
