Советские цензоры в свое время очень удружили некоторым сказкам датского гения Г.Х. Андерсена, при переводе вымарав из них всю избыточную религиозность. С педагогической точки зрения это пошло текстам только на пользу, и несколько поколений читателей выросло на историях, в которых невзгоды преодолеваются не святыми песнопениями, а человеческой волей. Потом историческая справедливость была восстановлена, педагоги приуныли, а мы узнали об оригинальных интонациях, казалось бы, знакомых с детства повествований. Однако до сих пор, когда на сцене артисты прогоняют силы природы именем Христовым, да еще и призывают детей старательно им подпевать, почему-то тебя берет весьма достоверная оторопь.
Рождественский спектакль «Снежная королева» - это вторая большая сказочная история, поставленная Романом Феодори для красноярской публики, и противоречивые приметы прошлогоднего спектакля отразились в ней в полной мере. Визуально - это тяга к вычурным и масштабным художественным эффектам в духе средневекового карнавала или сюрреалистического цирка; содержательно – стремление к частичной деромантизации всех игровых ситуаций и персонажей. В итоге среди потрясающих отблесков северного сияния, танцующих зеркал, трехметровых марионеток и забравшихся на ходули снежных троллей злу противостоят самые обычные дети – грубоватая простушка Герда (Наталья Розанова) и хулиганистый красавчик Кай (Александр Князь). Когда девочка тонет в зимней реке, по залу прокатываются настоящие волны, а когда она же пробирается в покои Принца и Принцессы, над партером парят жутковатые приведения-сновидения. Эта атмосфера сказочной мистерии закрепляется при помощи однообразной, но эффектной музыкальной темы, которая, впрочем, не успевает надоесть, несколькими рефренами ровно укладываясь в общий хронометраж постановки.
На фоне всех этих сценических безумств (а маленькие зрители периодически впадают в неконтролируемый восторг) исключительно обыденные герои сказки поначалу выглядят невзрачно. Впрочем, таковыми они будут оставаться до самого финала, что неудивительно – все функции Кая сводятся к тому, чтобы иногда окидывать публику томным взглядом из под заснеженных кудрей, а Герды – маршировать в столпе кружащихся снежинок и изображать неуклюжие пантомимы. Люди в этом царстве ассиметричных красот откровенно лишние, и даже такие любопытные образы, как, например, Байкер-Олень верхом на стареньком мотоцикле – только слегка одушевленный кусочек интерьера.
Желание совершенно заворожить публику обилием чудес приводит к странным последствиям. Например, когда рассказывается история о разбитом троллями зеркале, сквозь распахнутые створки этого самого зеркала в зал летят сверкающие блестки. Краем уха внимая артистам, которые говорят о зловредности рассыпавшихся по миру осколков, превращающих добрых людей в холодных и бесчувственных, дети остервенело бросаются за блестками и распихивают их по карманам. Андерсен в этот момент обязан перевернуться в гробу. Несколько позже Принц, предлагая Герде остаться жить в замке, подарит ей маленького плюшевого медвежонка; пока девочка вслух рассуждает о необходимости продолжать путь, привыкшая к манне небесной публика будет кричать ей: «Ну-ка, бросай его нам!».
Таких примеров множество – по сути, театральные красивости полностью сокрушают вложенную в первоисточник мораль и оставляют лишь бледные религиозные мотивы сомнительной полезности. «Снежная королева» - это в высшей степени декоративный спектакль, эстетически приятная имитация мудрой сказки, сумбур внутри шкатулки с деревянными куколками.
Исходя из всего вышесказанного, немного наивным представляется утверждение, обращенное к публике в самом начале спектакля – «после просмотра вы будете знать больше, чем теперь». Кажется, все, что способен узнать ребенок после просмотра, скрывается в вечернем наборе диснеевских мультфильмов.
Евгений Мельников,
фото: Дмитрий Ткачик
«Наташина мечта» в Красноярском ТЮЗе
