«Азбука», Москва, 2013. — 560 стр. Тираж — 3 000 экз.
Всю суровость кары, постигшей человечество за попытку построить Вавилонскую башню, понимаешь в тот момент, когда сталкиваешься с каким-нибудь иноязычным произведением, переведенным на великий и могучий буквально позавчера, тогда как за рубежом оно уже давно является признанной классикой жанра. Американский романист Кормак Маккарти, которого англоязычная критика сравнивает с Фолкнером и Хемингуэем, написал свою изумительную «Пограничную трилогию» («Border Trilogy») в начале девяностых; первая книга цикла появилась на отечественных прилавках десять лет спустя, и еще десять лет потребовалось на то, чтобы издать вторую часть. За это время фильм по другому его роману, «Старикам здесь не место», успел обзавестись россыпью «Оскаров», а сам он — множеством литературных наград. Похоже, что к моменту «обрусения» последней книги трилогии Маккарти как раз успеет получить Нобелевскую премию по литературе, которую ему сулят некоторые журналисты.
«За чертой» — это небольшой цикл рассказов, жанр которых правильнее всего было бы обозначить как «дорожные истории в духе философского вестерна». Отличный вестерн в принципе неотделим от философии, причем восточного типа (кажется, первым это доходчиво разъяснил незабвенный Джон Стерджес с его «Великолепной семеркой»). Персонажи книги — люди немногословные, грубоватые и подчас мрачные, они кожей впитывают диковатую красоту американского фронтира, а тот тем временем будто бы наждачной бумагой сдирает с них налет цивилизации со всеми её моральными устоями, верой в высокое, прекрасное и благородное; благо, что этим героям совсем немного лет, и враждебный мир фактически вскармливает их своим ядовитым молоком как грудничков-переростков. Весь человеческий опыт здесь представлен как безнадежная борьба с суровым роком, усеянная телами близких людей; кажется, именно таким должно было быть детство Блондинчика, которое Серджио Леоне некогда оставил за кадром.
Шестнадцатилетний подросток Билли Пархэм (а в предыдущем романе цикла, «Кони, кони», в центре внимания был его сверстник Джон Грейди) несколько раз пересечет мексиканскую границу в обоих направлениях. В первый раз он повезет на родину пойманную им волчицу, свирепого и коварного зверя, терроризировавшего стадо его отца; путешествие закончится в ямах для бойцовских собак, где выстрелом из ружья мальчик расправится как с существом, к которому успел глубоко привязаться, так и с идеализмом юности. Второй раз поездка превратится в погоню за местью — вместе с братом они попытаются найти бандитов, убивших их родителей и угнавших лошадиный табун; наконец, третий раз мальчик отправится в Мексику для того, чтобы обнаружить тело брата в безымянной могиле. Среди негостеприимных пейзажей Аризоны и Нью-Мексико, населенных бродягами, охотниками за скальпами и проповедниками, он переживает острейший кризис взросления, в итоге превращаясь в мрачного одинокого стоика; финал заставляет выть койотом — даже если вы никогда ранее не пытались воспроизвести голос этого зверя.
Отдельное слово надо сказать об упомянутых пейзажах, и слово это — восторг. Говорят, что Маккарти презирает знаки препинания, отчего в оригинале текст представляет собой неустойчивый поток сознания, а персонажей в диалогах приходится опознавать с помощью арифметических подсчетов. Милостью редакторов авторская манера была отчасти загублена, однако характерные черты стиля, разумеется, никуда не делись — и нарочитый примитивизм, и занимательная манера конструирования каких-то динамических сюжетов (обычным перечислением происходящих действий, но отчего-то необыкновенно оживляющим эпизод), и обилие испаноязычных цитат, и короткие, рубленые фразы, которые сочетаются с фантастическими по степени образности описаниями погоды, поведения животных, мира вообще; так как горит костер или клубится красноватая пыль под лошадиными копытами, не горит и не клубится вообще ничего, что было когда-либо написано в жанре вестерна.
Составные части «За чертой» по силе представляются неодинаковыми — монотонность повествования все время нарастает, перо автора грубеет, а сам он будто бы выдыхается, отказываясь от острого разрешения каких-то потенциально сильных ситуаций. Однако, вестерны от Маккарти — безусловно, лучшее, что было написано в этом жанре; они атмосфернее романов Купера, драматичнее «Железной хватки» Портиса, сочнее «Золота Маккены» Генри Аллена, не говоря уж о поделках Элмора Леонарда. Пусть здесь наблюдается явный недостаток стрельбы и кровожадных индейских вождей; так и «черта», которую многократно пересекает главный герой — вовсе не граница с Мексикой, а грань частного пространства других существ — людей, животных, диких зверей в человеческом обличье, рубеж собственного сознания, затерянного в бесконечной мировой энтропии.
