Похвастаться выступлением в лучших европейских чемпионатах пока не может ни один красноярский футболист. Максимум для них — это российская премьер-лига. Но и там земляков по пальцам одной руки пересчитать можно. В женском футболе ситуация иная. Красноярка Ирина Петряева — финалист кубка Германии, выступавшая в Бундеслиге. Сейчас с футболом она уже завязала, но спорт не оставила. Работает преподавателем в СФУ и тренирует женскую команду «Енисей-СТМ» по регби-7. В эксклюзивном интервью интернет-газете Newslab.ru Ирина рассказала, чем российский футбол отличается от европейского и почему карьера профессионального спортсмена и личная жизнь практически несовместима.
Россия — Германия — Россия
Ирина, почему футбол? И долгий ли получился путь из Красноярска в Германию?
Вообще я с пятого класса занималась легкой атлетикой. Попала сразу в сильную группу и в 16 лет выполнила норматив кандидата в мастера спорта по семиборью. Но все время, пока тренировалась, очень любила играть в футбол. Примерно тогда же поняла, что в легкой атлетике больших высот не добьюсь, прыгать как Исинбаева не смогу. Через год ушла в футбол. Но тогда у нас в Красноярске была одна команда — «Сибирячка», и я попала во второй состав. Ее-то тренер и отвез на Кавказ — в Минеральные Воды выступать в первой лиге. Через год выступления в первой лиге меня забрала «Энергия» из Воронежа, на тот момент — сильнейший российский клуб. Там я стала чемпионкой страны, выиграла Кубок. Во время сборов в Германии меня присмотрели тренеры женского клуба Бундеслиги и взяли в аренду. Там, кстати, заведено, что команда высшего дивизиона обязана иметь женскую команду.
Не страшно было в 17 лет уехать в Минеральные Воды, потом в Воронеж и Германию?
На Кавказ мы уехали всей командой, потому боязни никакой не было. Девочки в основном были школьницы — там учились. Я заочно училась в нашем Педагогическом институте, прилетала сюда на сессию. В «Энергию» я шла уже как профессионал и понимала, что это несколько ступеней вверх. Ну, а в Германии — нас было трое, мы были молодые, пуля в голове — чего бояться? Там я провела практически два сезона. Кстати, тогда еще двух девчонок забрали в «Вольфсбург».
Наверняка, уровень футбола в Германии отличался. Но на много ли?
Это были небо и земля. Причем профессиональными игроками там считались на тот момент только те игроки, которые были в составе национальной сборной. Все остальные — обычные девчонки, которые учились или работали каждая на своей работе и три раза в неделю тренировались. Те же, кто был в сборной, в основном числились в Бундесвере солдатами немецкой армии. Да даже тренер наш работал, а потом вечером занимался с нами. Сейчас там, конечно, уже все по-другому. Даже отношение к спортсменам по завершению карьеры. Там все сборники, например, кто заканчивает играть, все пристроены в клубы тренерами, менеджерами. Такого как у нас — закончил и никому не нужен — нет.
Три раза в неделю тренировки, чем вы занимались остальное время?
Мы ходили тренироваться сами — в фитнес-центр, в бассейн.
А какая зарплата была тогда в немецком женском футболе?
В то время зарплата была невысокая. Но вот что интересно — через два года, как мы уехали, в Германии сделали такое положение — если клуб приглашает легионера, он не имеет права платить ему менее трех тысяч евро. Это было сделано, чтобы команды не брали посредственных игроков, и в страну ехали настоящие профессионалы. Я думала, что здесь футбол, а туда приехала и поняла, что настоящий футбол — там.
На тот момент самая сильная женская команда Германии выиграла бы чемпионок России?
Тогда это был Франкфурт. Они бы легко победили. Там высокий уровень всех команд. Такого не было, чтобы игры были проходными. Если у нас две-три сильные команды в чемпионате, а остальные так, барахтаются, то у немцев все наоборот.
Почему не удалось остаться там?
Мы были в аренде, дошли до финала кубка Германии. Но здесь, в России воронежская «Энергия» боролась за первое место, и нас руководство вернуло к решающим матчам. Буквально два-три дня нам не хватило, чтобы в финале кубка сыграть. Конечно, обидно. Хотелось бы еще немного поиграть. Но на тот момент остаться там надолго желания не было. Все равно скучновато — все размеренно, в восемь вечера жалюзи на окна наехали и все — никого на улице нет, в воскресенье ни один магазин не работает.
Какое самое сильное футбольное впечатление от Бундеслиги?
Наверное, это впечатление не от чемпионата, а от отношения к футболу, от того, как все устроено. Там в каждой деревне, в каждом маленьком городке по пять-шесть команд — и мужских и женских. И все разных возрастов. Вот около Гельзенкирхена есть небольшая деревенька, где мы базировались. И вечером семьями все идут на стадион, играют. А если показывают какой-то мачт, то на большом экране все его смотрят, жарят сосиски, пьют пиво, общаются и довольные расходятся по домам. Ну и еще одно впечатление — в Германии есть журнал про женский футбол. Так его невозможно было купить — утром положили на прилавок, к обеду нет. Мне один или два номера всего удалось достать за все время.
Свое место
Ты вернулась в Россию, что дальше?
Год я отыграла в Воронеже, потом «ЦСКА-ВВС» (Самара), где я попала в Лигу Чемпионов. Но в четвертьфинале мы проиграли лондонскому «Арсеналу» по сумме двух матчей. Меня вызывали в сборную и за месяц до чемпионата мира в США на первой игре нашего чемпионата я рву себе связки — не «кресты», которые можно залечить, а боковые. Сразу поняла, что все — пора заканчивать. После выздоровления еще поиграла года два-три и ушла.
Откуда тогда появилось регби?
Регби еще до футбола было, как раз после легкой атлетики... В Красноярске собрали одну из первых в стране женских команд для регби-15, но все рухнуло. Потом регби-7 сделали олимпийским видом, стали развивать.
Но в Красноярске про женское регби вообще не слышно...
Так вот только сейчас все и начинается. Я не думала вообще играть. А команде как раз нужна была бьющая девочка. И тут мне говорят — ты же из футбола, бить умеешь — давай будешь выступать! Я и согласилась. Надо будет — ударю. Так и начали. В итоге в прошлом году мы вышли в финал в одном из туров... Сейчас мне уже 39, решила перейти уже на тренерскую работу. На данный момент являюсь тренером в женской регбийной команде «Енисей-СТМ».
Ты тренер. А кто играет?
Разные девчонки со всего края, разных возрастов. Регби-7 — очень быстрый вид, там нужно бегать на уровне кандидата в мастера, мастера спорта в спринте. Я тренирую, да. Но еще футбол сужу — вот летом ездила в Испанию, судила чемпионат Европы среди студентов.
На личную жизнь с такой карьерой хватает времени?
В том то и дело, что с личной жизнью проблема (смеется. — Newslab.ru). Но ничего, сейчас будем исправляться. Ну, о какой личной жизни можно говорить, когда я этот год в Москве играю, на следующий — в Самаре... Восемь клубов — в каждом по году-два.
Почему такая лихорадка?
Так у нас устроен женский футбол. Есть у города деньги — появилась команда. Кончились деньги — все свободны. Или бывало так, что пришел новый руководитель, а ему этот женский футбол до лампочки. Взяли и свернули все. Зато в Англии есть у человека деньги — он создает команду и живет ею. Вряд ли вы знаете, что Стив Джерард из «Ливерпуля» тратит свои личные деньги на женскую команду... И развивает в Англии женский футбол.
Странно в этом плане, что ты взялась за регби, а не пошла тренировать футболистов.
Я пришла в СДЮСШОР. Зарплата маленькая. Как на эти деньги жить? У нас ведь главная беда в спорте вообще не в спортсменах. У нас молодых обученных тренеров не хватает. Я в Германии играла десять лет назад. Так до наших тренеров с той поры только сейчас какие-то вещи доходят, и то не все. В этом смысле в «Енисее-СТМ» Александр Юрьевич Первухин молодец — отправляет своих тренеров на учебу в Новую Зеландию, в ЮАР. Пригласил специалиста высокого класса из Румынии. В методическом плане отстали мы за годы перестройки. И даже то, что было наработано советской тренерской школой, утеряно.
