На страницах интернет-газеты Newslab.ru стартует продолжение проекта, посвященного гражданскому обществу в России и Красноярском крае. Профессор СФУ, доктор психологических наук Борис Хасан уже знаком читателям по статье «Учить демократии нужно так, чтобы ученики могли попробовать ее сами». Сегодня он расскажет о том, как общество может защитить подростков от наркомании.
Наркотизм — явление старое
Проект «Профилактика аддиктивного поведения в условиях школы» начинался в 1993 году как попытка решить профилактическую задачу для одной школы. В школе около 2000 учащихся из самых разных социальных слоев, вокруг несколько семейных общежитий промышленных предприятий. Положение таких предприятий в 1993 году, мягко говоря, оставляло желать лучшего. Что такое семейное общежитие в девятиэтажке, наверное, не требует особых объяснений.
У нас была задача — в атмосфере острого социально-экономического и политического кризиса, в атмосфере очевидной утраты доверия к взрослости вообще и почти к любым представителям старшего поколения, — предпринять попытку защитить наших детей от вспышки наркомании. Нельзя сказать, что к тому времени это явление для нас было совершенно незнакомо. В подвалах рядом расположенных домов, на чердаках общежитий собирались подростковые «тусовки», нюхали «Момент», засунув голову в пластиковые мешки. Наши социальные работники во время рейдов с инспекторами по делам несовершеннолетних находили в разных укромных местах бутылки из-под бензина и всяких растворителей. Но собственно наркотики были еще не очень распространены, главную нашу головную боль составлял алкоголь. Этот легальный наркотик — штука для нас фактически традиционная и с завидной активностью культивируемая. Вместе с тем мы понимали, что и наркотическая зараза неминуема и к этому нужно было готовиться.
Мы начали с двух принципиальных моментов. Во-первых, этим делом важно было заниматься вместе с детьми. Во-вторых, начинать важно было с исследования явления: истории его происхождения, динамики, способов борьбы с ним и профилактики. И еще одно важное обстоятельство мы сразу же попытались учесть — во взрослую команду мы собрали педагогов, психологов, врачей и юристов.
Уже к 1995 году нам стало ясно, что пугать молодежь наркотиками не только бессмысленно с профилактической точки зрения, но и опасно обратными эффектами. Мы достоверно установили, что безадресная информационная якобы предупреждающая деятельность влечет за собой два следствия: у подростков инициируется интерес, а у взрослых страх.
Безусловно, информирование о наркотиках, алкоголе и связанных с ними последствиях — важная часть профилактики. Человек, который знает, более свободен в выборе, и совершает его более ответственно. Но не всегда увеличение информированности приводит к ожидаемым эффектам. На подобный результат можно рассчитывать в том случае, если информационные программы появляются в определенных контекстах, вместе или «на плечах» других материалов и программ. Педагоги же в большинстве своем воспринимают профилактику как информационно-запугивающую работу. Большинство из них уверены, что должны быть какие-то отдельные специалисты в этой области. Такая ситуация характерна не только для России, но и для других стран.
Когда на основании прогноза перед нами впервые встал вопрос о разработке программы по профилактике наркозависимости в нашей школе, эта проблема выглядела довольно экзотично, по сравнению с другими, насущными, да и знали мы о ней больше по публикациям в прессе. К сожалению, ситуация меняется стремительно и не в лучшую сторону. Конечно, прежде чем браться за разработку программы профилактики, надо изучить существующий опыт. Изучая разные документы, в том числе и различные исторические справки и исследования, которые проводили наши зарубежные коллеги в Великобритании, Германии, США, Нидерландах, во Франции, мы выяснили, что вообще-то наркотизм — регулярное употребление наркотиков без формирования зависимости — довольно старое явление. Есть такие народы, у которых это элементы культуры, это просто традиция, и никто там наркоманом не становится. Это известно на Востоке, это довольно известное явление в Латинской Америке и в ряде стран Африки. Там прибегают к так называемым естественным, или органическим наркотикам и используют их в быту. Чаще всего этим пользуются при лечении и при проведении различных ритуалов. Кто читал Карлоса Кастанеду, тот знает, что мексиканские шаманы необычайно активно прибегают к стимулирующим препаратам (по сути, органическим наркотикам), для того чтобы вводить людей в состояние транса. Или, например, во Франции принято выпить стакан вина за обедом и никто не считает это пьянством. С другой стороны, если взять кого-нибудь, допустим, из Эвенкии и дать пару раз спиртного, то через некоторое время человек станет алкоголиком.
Итак, есть такие культурные формы, в которых регулярное использование наркотиков (внутри этой культуры) не приводит к появлению наркомании. Собственно наркомания как заболевание, как вспышка, почти как эпидемия впервые отчетливо проявилась и была зафиксирована в документах в период великой депрессии в США, в 30-е годы XX века. Это было кратковременное явление, и его довольно быстро и очень любопытно «задавили». Фактически, оно было локализовано внутри двух мафиозных структур. Одна мафия занималась наркотиками, другая — занималась алкоголем и игровым бизнесом. Они столкнулись друг с другом, и та мафиозная группа, которая занималась алкоголем и игровым бизнесом, фактически уничтожила этих самых наркобаронов. Те оказались слабее и были вытеснены из США и обосновались, в основном, в Эквадоре и в регионах Латинской Америки.
Вторая вспышка, которую не удалось подавить, оказалась пандемической, т. е. распространилась во все стороны и захватила многие страны. Эта вспышка приходится на 60-е годы — послевоенное время в Европе. Наиболее сильными очагами были Франция, Великобритания, потом это коснулось Германии и Нидерландов, захватило скандинавские страны. Восточную Европу это особо не затронуло. Вероятно, сыграл роль «железный занавес». Этот особый тип идеологии, по всей вероятности, и стал препятствием.
К бурному расцвету наркомании привело появление синтетических наркотиков, которые обладают страшной силой по сравнению с естественными, или органическими наркотиками, т. е. неорганика оказалась гораздо мощнее. Она очень быстро вызывает привыкание и очень быстро приводит к разрушительным эффектам в организме. Разводить плантации конопли, мака и т. д. очень трудно — нужно вырастить, собрать, переработать. В то время как синтетический наркотик ничего этого не требует. Это сравнительно небольшая лаборатория, локальная, маленькая и в то же время довольно производительная. Получается, что производить наркотик дешево, а стоит он дорого. Оказалось, это невероятно экономически выгодно.
Глобальная проблема свободного времени
Наркомания, наркотики — это не само по себе явление, а симптом. Поэтому работать нужно не с признаком, а с причиной. Первое — это то, что действительно произошло страшное рассогласование, или разрыв между поколениями, то есть старшее поколение и подрастающее молодое поколение оказались в разорванном состоянии и их интересы, связи прервались. В этом смысле школа сработала, как ни странно, наоборот: вместо того чтобы соединять, она разорвала. Общество стало развиваться иначе, чем раньше, появились новые инструменты, новая динамика в общественном развитии, а школа оставалась той же самой, она не меняется уже более трехсот лет. Дети, помещенные в школу, оказались «погруженными в детство» и были сильно оторваны от реальной действительности. Фактически, они оказались изолированы от социальной жизни. Детству было уготовано послушание, потребительство и развлечения — вот все, чем должны заниматься дети. Однако, выяснилось, что, уже начиная где-то с подросткового возраста молодые люди начинают претендовать на взрослость и, если это не встречает никакого ответа, то она практически переходит в протестные формы поведения.
Вторая причина, более глобальная — это проблема свободного времени. Цивилизация развилась до такой степени, что на Западе, например, непосредственно в производстве занято менее 20% населения. И вот эти 20% населения производят столько, что всем остальным, что называется, «выше крыши». Парадокс состоит в том, что в мире производится столько одежды, что нет столько людей, чтоб эту одежду на себя надеть, то есть выпускают ее намного больше, чем нужно. Производится столько пищи, что ее невозможно съесть. Количество производимых машин уже фактически сравнялось с количеством населения на Земном шаре. И производители уже начинают переживать. Возникает парадокс — нужно делать недолговечные вещи. То есть качественное производство состоит в том, чтобы делать вещи, быстро приходящие в негодность, для того чтобы люди быстро меняли их. При этом, смотрите, в мире — перепроизводство всего, и одновременно огромное число голодных, раздетых, разутых, нищих.
Что делать со временем, в котором человек не занят обеспечением своей безопасности, своей жизнедеятельности непосредственно? Когда не надо строить, чтобы укрыться от дождя и холода, не надо сеять хлеб и трястись над каждой крупинкой, не надо разводить скот, не надо охотиться, не надо возделывать поля, не надо шить одежду — всего этого производится в избытке, и причем это делает один из десяти на всех десятерых?!
Человек, особенно растущий и становящийся, испытывает колоссальную потребность в ощущении себя, буквально — в самочувствии. Для того чтобы почувствовать себя, нужно что-то делать. А поскольку делать нечего, а чувствовать себя надо, то появляется идея суррогата. Появляется идея разного рода виртуальных форм жизни, которые, как бы, не требуют какого-то делания, а ощущения дают. Вот на эту потребность точно отвечают наркотики.
На потребность чувствовать себя, причем испытывать какие-то экстатические, сверхсильные переживания. Экстатические сверхсильные переживания особенно требуются молодому человеку: растущей психике, растущему организму; человеку у которого нет за плечами еще опыта переживания, у которого все впереди и уже очень хочется все достать, попробовать, подействовать так, чтобы все получилось. Вот здесь лежит ответ на вопрос: почему молодые люди все чаще и чаще прибегают, как ни странно, не к созидательным формам жизни, а к разрушительным?
Парадоксально, казалось бы, но ответ довольно простой. В разрушении гораздо легче и проще себя почувствовать, чем в созидании, потому что любые разрушительные акции дают эффект немедленного самочувствия. В созидательных же формах деятельности эффект, как правило, отложенный, растянутый. Для того чтобы получился результат, необходимы усилия и время, он «на раз, два, три» не получается, нужно долго вкладываться.
Почему люди тянутся к отвратительному
На идее «Предупрежден — значит, вооружен» питается целая линия информационных программ. Исследования, которые провели наши коллеги, показали, что информационные программы ни к каким положительным эффектам по отношению к наркомании не приводят. Эти программы страшно затратные и абсолютно неэффективные. Скажите, кого из курильщиков останавливает предупреждение на сигаретах: «Минздрав предупреждает...»? Это не значит, что информационные программы не нужны. Но информация должна быть взвешенной, разумной, дозированной и адресной. Безадресная информация приводит к обратным эффектам. Известный факт — если подростку говорить: «Нельзя!», то почти на 100% можно утверждать, что он попробует.
Еще одна вещь — почему люди так тянутся к отвратительному? Вот представьте себе, на улице произошло происшествие, машина наехала на машину, сбили кого-то, кто-то лежит в крови. Толпа вокруг и все стоят, глазеют. Ситуация абсолютно не задевает тех, кто стоит вокруг и, если задевает, то с обратным знаком: «Слава богу, что не меня». На этой идее — предупреждение через демонстрацию страшных последствий — основано достаточно много информационных программ (фильмы о жизни наркоманов, их фотографии и т.д.). Но, как показывают все примеры, отвратительное притягивает людей тем, что дает возможность почувствовать себя благополучным, защищенным.
Как сделать так, чтобы те, кто не употребляет наркотики — не употребляли их? На наш взгляд, самая главная форма защиты — это занятость. Человек, занятый делом, в котором он чувствует себя успешным, продвигающимся; делом, которое дает ему возможность быть причастным к большим значимым событиям, к большому кругу друзей; человек, не лишенный в связях, в отношениях продуктивности, — такой человек не нуждается в суррогатах. Зачем носить подделку, если можно иметь настоящее? Вряд ли человек, у которого есть доступ к настоящему, будет прибегать к подделкам.
На курсе «Школьный финиш», который одно время преподавался в красноярской гимназии «Универс», мы со старшеклассниками выделяли признаки самостоятельности, автономности и т. д. И оказалось, что главным признаком является не экономическая или сексуальная независимость, а то, за что человек берет на себя ответственность; то есть, как отвечает на вопрос: «Какие задачи я буду решать, как свои?». Таким образом, мы выделили, что это и есть главный признак реальной взрослости, а вовсе не экономическая и не сексуальная независимость. Хотя они появляются, но не как атрибуты, а как дополнительные факты к этому главному.
Поэтому рамками той программы, которую мы обсуждаем, являются две вещи. Первое — это обнаружение типа риска, причем индивидуализированного, потому что мы все еще считаем, что рискуют все. Одни больше, другие меньше, одни больше защищены, другие меньше, но человек должен знать, как он рискует. Второе — понимание того, что самая лучшая профилактика — это хорошо устроенное образование, а вовсе не информация о том, как страшны наркотики.
Человек не склонен к патологической зависимости, если он находится в относительном согласии с самим собой, своими чувствами и способен адекватно выражать эти чувства, если он поддерживает здоровые отношения с другими людьми и может позаботиться о себе.
Борис Хасан
По заказу агентства по реализации программ общественного развития Красноярского края в рамках долгосрочной целевой программы «Содействие развитию гражданского общества и поддержка социально ориентированных некоммерческих организаций в Красноярском крае» на 2012–2014 годы.
