Удивительное время — эти сто лет, поровну разделенные между римскими цифрами XIX и XX; время, когда за один век человечество пробежало путь от телеги до атомных ракет, растеряв по дороге десятки миллионов жизней. Где-то гремела Вторая мировая война, американские солдаты тонули в Тихом океане и бомбили Хиросиму, а тем временем у них на родине ковбои, перегоняя скот в Канаду, все так же заворачивались в домотканые одеяла у костра, пили кофе и травили байки о временах фронтира. «Содом и Гоморра», будучи романом на вневременные темы, вместе с тем становится романом о времени: о том, что оно где-то спешит, а где-то ползет еле-еле, о том, что оно помнит человеческие грехи и с охотой принимает человеческие жертвы. О том, что иногда за чужие грехи люди приносят в жертвы самих себя, и процесс этот неостановим, ибо человек, в отличие от бога, существует вечно.
В «Содоме и Гоморре» Маккарти сводит вместе героев предыдущих частей своей знаменитой «Пограничной трилогии» — Джона-Грейди Коула и Билли Парэма. Если вы читали романы «Кони, кони» и «За чертой», то знаете, что эти парни не могли не подружиться, несмотря на то, что характеры у них совсем разные: Коул — последний романтик Дикого Запада, одиночка, немногословный, флегматичный и упертый как черт; Парэм — добродушный, покладистый, слегка ворчливый скептик с неизлечимой тягой к странствиям. Первую скрипку в романе автор отдает Коулу, из-за спины которого мы наблюдаем за уходящей навсегда эпохой вольных скотоводов, чьи хозяйства разбросаны по иссыхающим техасским прериям, годным теперь разве что для военных полигонов. Здесь еще живут седые старики, которые помнят техасскую войну за независимость и уверены, что из девицы, выросшей в доме, где сортир находится внутри, никогда не выйдет хорошей жены. Маккарти аккуратно обжаривает на своем литературном огне тушу свежеубитой, но никак не желающей умирать ностальгии — по временам без электричества и водопровода, но зато с перестрелками, индейской мистикой и нетронутой природой. Иногда он предельно серьезен, так, что, кажется, вот-вот заговорит стихами, иногда — очевидно саркастичен.
«Думаю, народ, что здесь собрался, прибыл в основном из Теннеси и Кентукки. И их предки, которые жили в Европе, тоже были горцы. Эти стреляют запросто. Причем не только здесь. Они все прибывали, двигались на запад, и к тому времени, как оказались здесь, Сэм Кольт изобрел свой дешевый шестизарядный револьвер. Наконец-то они в силах позволить себе оружие, которое можно всюду носить на поясе! И все. Тут ни прибавить, ни убавить. Страна или местность тутошняя здесь совершенно ни при чем. Запад. Ну, запад. Да они были бы такие же, окажись они где угодно».
Герои трудятся на ранчо близ Рио-Гранде, чередуя выпас скота, укрощение мустангов и охоту на койотов с вылазками в соседнюю Мексику — по барам и публичным домам. Где-то там, за рекой, которая разделяет американский Эль-Пасо и мексиканский Сьюдад-Хуарес, в дорогом борделе живет юная проститутка, которую Коул твердо намерен вызволить из лап сутенера-садиста: выкупить или похитить, неважно. Разумеется, такие истории никогда не оканчиваются хорошо, и потому сюжет медленно накатывает на драматический финал сквозь запах степных трав, юношеские мечты и бесконечные разговоры. Вестерн — это всегда разговор о дороге, смерти и судьбе, а уж потом только перестрелки и бешеные скачки (ни того, ни другого, к слову, в романе нет, а батальная сцена только одна — крайне жестокая и словно бы даже интимная). Маккарти через скупые ковбойские диалоги жонглирует смыслами разной степени прозрачности, размышляет над противопоставлением «орнаментального, но простого и понятного мексиканского мира» — и мира гринго, который «плутает в лабиринте невысказанных вопросов».
Наконец, автор много говорит о роке, о предопределенности и о человеческой воле. Эпилог романа отдан постаревшему Пархэму; там текст взмывает в небеса головоломной философской притчей, которую хочется перечитать как минимум трижды, чтобы быть уверенным в том, что ты продрался сквозь многослойные метафоры в верном направлении. Возможно, дополнительные ключи к ним нужно искать в предыдущих двух романах; если это так, то Маккарти воистину виртуозно замкнул свой мир пограничья в кольцо. В этом случае идея вечного искупления грехов вечным же человеком перебрасывает десятки мостиков к другим, внешне непохожим литературным произведениям, самое очевидное из которых, конечно — это «Темная башня» Стивена Кинга. Собственно, неудивительно, что автора на Западе уже при жизни причислили к лику классиков.
Азбука, 2013 — 384 стр. Тираж — 4 000 экз.
Кроме «Содома и Гоморры», на сайте ЛитРес вас ждут еще 380 000 книг
«Советник» / The Counselor
«За чертой» (The Crossing), Кормак Маккарти
«Дорога», Кормак Маккарти
