«Благодарность не выражаем ни единому гаду»
Не исключено, что актуальную информацию о Европе многие блюстители отечественной нравственности черпают из скандинавских детективов; благо, эта книжная область сейчас в фаворе по всему миру. Первая часть трилогии «Слабость Виктории Бергман» (цикл дописан, но целиком на русский ещё не переведен), которую охотно, навязчиво и не вполне оправданно сравнивают с опусами Стига Ларссона, способна довести любого благородного ханжу до апоплексического удара: полтысячи страниц, где читателя радостно встречают инцест, педофилия, изнасилования, издевательства над детьми-мигрантами, изощренный садизм и лесбийская любовь, и всё это в уютных шведских ландшафтах.
Вкратце о сюжете: полицейский комиссар Жанетт Чильберг (замужем, но несчастлива в браке, испытывает дискриминацию по гендерному признаку со стороны начальства, не ладит с сыном) пытается разобраться в череде жестоких убийств — некто истязает, кастрирует и мумифицирует мальчиков-подростков, а потом разбрасывает их трупы по Стокгольму. Неподалеку элитный психотерапевт София Цеттерлунд (не замужем, несчастлива в отношениях, пережила ряд психологических травм в молодости, в том числе подверглась надругательствам со стороны малолетних повстанцев в Сьерра-Леоне) пытается разобраться со своими непростыми пациентами, одна из которых — страдающая раздвоением личности Виктория Бергман — в беседах-ретроспективах разворачивает жутчайшие картины бытового и сексуального насилия. Их истории в какой-то момент соприкасаются и бегут дальше вместе; если верить отзывам на западных форумах, вознамерившись показать, что вещи часто не таковы, какими представляются, читателя водят за нос до окончания цикла.
Остросюжетная патология этого текста, где скрыто множество ловких сюжетных ходов и не всегда убедительных, но старательных попыток раскидать хлам человеческих душ по полкам, увлекает безусловно. Любопытно, что Йеркер Эрикссон и Хокан Аксландер Сундквист (имена настоящих авторов), как и более именитые земляки-детективщики, отряжают бороться с криминалом персонажа очевидно неблагополучного, в том числе душевно; это не только придает повествованию реалистичности, но и усиливает его социальную злость. Но ещё любопытнее резоны, которые подталкивают российского читателя к ознакомлению с такими книгами: если в тихих скандинавских странах книжная — выходящая за рамки, ультимативная, яркая — жестокость выполняет профилактическую функцию (так, в Норвегии о преступлениях Андерса Брейвика даже фильм собираются снимать), то в России вряд ли получится вышибить клин клином.
Если же говорить о проблемах книги, то это, прежде всего, нарочитая эпатажность некоторых решений, которая прямо-таки бросается в глаза; хорошая иллюстрация — вынесенные в эпиграф строки, которыми она завершается. Вкупе с отчетливой сериальностью фабулы, это лишает текст должной аккуратности и монотонности (существенное различие с Ларссоном, к слову). Другая неоднозначная вещь — прямолинейный, фактически ломовой посыл, что во всех бедах мира виноваты мужчины; в книге они либо преступники, либо обманщики, либо идиоты, либо трупы, но обычно — все это сразу. Ларссон как автор в этом отношении был не в пример тоньше.
Corpus, АСТ, 2014 — 512 стр.
Кроме «Девочек-ворон», на сайте ЛитРес вас ждут еще 380 000 книг
