«... выдуманное должно быть таким же прочным и внутренне непротиворечивым, как реальное».
Популярный британский прозаик Иэн Макьюэн написал — точнее тут будет слово «собрал» или даже «сформулировал» изящную повесть как будто бы о холодной войне, но на самом деле о литературе — о том, как она создается, как воспринимается и как способна вводить читателя в роковое заблуждение.
Читателю предлагается очаровательная молодая женщина в пейзажах 70-х годов; она дочь англиканского епископа, сестра хипповатой битницы, выпускница Кембриджа с дипломом по математике и, неожиданно, сотрудница департамента английской контрразведки. В МИ-5 она оказывается благодаря эффектной внешности, импозантному любовнику с загадочным прошлым и, неожиданно, своей любви к литературе. В какой-то момент её привлекают к секретной операции под кодовым названием «Сластена», в рамках которой правительство через подставные фонды финансирует потенциально выдающихся писателей с консервативными и антикоммунистическими взглядами, дабы те сражались на идеологическом фронте подобно Джорджу Оруэллу или Бертрану Расселу и не отвлекались на поиски корма насущного. Приставленные к литераторам агенты должны осторожно направлять своих протеже по верному пути — но очень мягко, чтобы те не догадались, что за щедрыми денежными вливаниями стоят презираемые ими не менее, нежели коммунисты, местные политики. Героиня берет шефство над одним из таких талантов и, что совершенно ожидаемо, в него влюбляется.
Экспозицию своего произведения автор выстраивает педантично, что касается и необходимых отсылок к традиционному женскому роману, где повествование ведется из уютной головы девушки со множеством обитающих там милых привычек и заблуждений, и оформления шпионской интриги — бушующие информационные войны живописуются со множеством документальных фактов и мнений, колоритных персонажей и едким полемическим пафосом, и закладывания постмодернистских капканов, которые опознаются за милю, но симпатично укрыты прозаическим дерном. Наконец, оригинален ракурс, взятый для ключевого сюжета: за ситуацией мы наблюдаем не с позиции героя, которого приходят обманывать и соблазнять, а он об этом не подозревает, но со стороны этой самой роковой красотки, внешне непроницаемой, но обуреваемой страхами и сомнениями. Он учит её правильно прочитывать поэзию, она объясняет ему математические феномены, бурная страсть превращается в подлинную любовь, возникают ревнивые соперники, в какой-то момент все, конечно, идет не по плану...
..И тогда становится ясно, что любовная коллизия была лишь поводом поговорить собственно о писательском ремесле. На самом деле, разговор этот ведется на протяжении всей повести как бы параллельно с основными событиями: обсуждаются границы между бульварностью и библиотечностью классики, критикуются литературные критики, иронично оценивается влияние отдельных произведений или личностей (например, Солженицына) на политику и частные судьбы. Наконец, даже в образе писателя с его опусами о влюбившемся в манекен человеке или об обезьяне, которая пишет рассказ о своей хозяйке-литераторше (а потом оказывается, что обезьяна существовала только в воображении этой самой женщины), Макьюэн приценивается к собственному творчеству. Но в какой-то момент, когда читатель уже уверился в состоятельности авантюрной линии, вдруг (неожиданно) щелкает рубильник, срабатывают разом все упомянутые капканы — и становится ясно, что автора в принципе волновали вовсе не человеческие страсти, а чистая литературная химия.
Каково ощущение от того, что дегустировал вино, но на самом деле испытывал на себе ароматизированную и раскрашенную дистиллированную воду? У него привкус ловкого, умного и безвредного обмана; привкус, конечно, приятный, но потом никак не отделаться от мысли, что опьянения-то так и не пришло — а зачем было пить, если ты, неожиданно, не пьян?
Эксмо, 2014, 384 стр. Тираж — 3 000 экз.
