Одним из наиболее ярких и трогательных событий Красноярской ярмарки книжной культуры стал спектакль «Бабушки» от театра «Практика» в постановке Светланы Земляковой. На сцене шестерка закутанных в платки и обутых в валенки, отчетливо комических старушек с подозрением вещает приезжему журналисту о жизни и судьбе со скамейки-насеста. Бабушки разложены по характерам, как партии в симфоническом концерте, вот только инструменты здесь исключительно народные, причем с сибирским говорком и склонностью к этнографическими запевам. Журналист задает кособокие вопросы, скорее сбивая собеседниц с толку, нежели помогая им, поэтому их хор – пока дело не доходит непосредственно до песен – нестроен: воспоминания о молодости, о сватовстве, о детях и внуках, о деревне как таковой то звенят, то прерываются и ручейками утекают в землю.
В лицах старушек угадываются юные черты, что является приемом постановочным – не только потому что спектакль как бы о жизненном круговороте в принципе: даже на афише изображена серенькая бабуля-куколка с радужными крыльями бабочки, и всем присутствующим ясно, что в финале красны девицы «вылупятся» из платков и валенок и пойдут водить хороводы. Дело в том, что артисты не пытаются создать художественные образы и вжиться в них – они работают с накопительным багажом, с характерами собирательными, даже архетипическими. Когда «бабушки» упражняются в нутряном ангарском лексиконе, они не играют в документальный театр, а натурально колдуют – творят ведовской ритуал над омутом памяти.
В Сибири, конечно, такой спектакль не может не породить эмоциональный резонанс – это ведь не только знаменитые овсянкинские бабушки, но наши, родные, тоже, это поездки к друзьям и родственникам в исчезающие деревни, это задержавшиеся в речи членов семьи неправильные ударения и диковинные словечки. Даже перебранки между двумя запевающими о том, как правильно надлежит исполнять определенную песню – не экзотический анекдот, а кадр из семейного альбома, который открываешь всегда и с радостью, и с грустью.
Однако, все, что существует в этой постановке за пределами замечательной шестерки, вызывает другую категорию печали, отнюдь не мистического, но, скорее, эстетического характера. Отчего-то журналист считает возможным перемежать монологи бабушек собственной исповедальной рефлексией, венец которой – озвучание желания воспитывать сына в патриархальной манере: в черном теле, с битьем лбом в церкви и запретом на пользование телевизором. Отчего-то связь поколений демонстрируется посредством видеоинсталяций и конвульсивных танцев старушек под популярную музыку. Режиссер увлеченно выстраивает экспозиции по учебнику: сначала бабушки правым боком, потом левым, потом для каждой - персональный, окрашенный в индивидуальный цвет выход, потом – бабушки со спины. Как зарево от фар иллюзорного авто, в разгар разговора «выкатывающего» из-за кулис и вызывающего возмущение старушек, эти всполохи постановочного прожектора выжигают уютный «волшебный фонарь» спектакля. Ритуальное колдовство уступает место постановочной механике, высказывание народное - высказыванию режиссерскому, не очень внятному, холодному и лишенному мудрости, пусть даже простодушной, житейской. А ради такого – зачем же память тревожить?
Организатором ярмарки выступает Фонд Михаила Прохорова, который проводит ее совместно с правительством Красноярского края,администрацией города Красноярска, в партнерстве с Международным выставочно-деловым центром «Сибирь» и выставочной компанией «Красноярская ярмарка».
фото Алины Ковригиной
