Театр юного зрителя начал праздновать свой полувековой юбилей: с гастролями в Красноярск приехали столичные тюзяне, ведомые двумя очень важными для правобережного театра режиссерами — Камой Гинкасом и Генриеттой Яновской. Именитый творческий дуэт трудился в нашем городе два сезона — в начале семидесятых, и сделал здесь несколько значимых своих работ, включая легендарного «Гамлета» в декорациях Эдуарда Кочергина.
Постановка Яновской по затейливо пересобранному Александру Володину, которую вчера и сегодня показывают гости, заслуживает особого внимания не только потому что спектакль включен в список номинантов свежеиспеченной «Золотой маски», и, следовательно, по какой-то причине признан важным художественным явлением минувшего театрального сезона. По сравнению с репертуаром юбиляров, это вещь крайне нетипичная. Протянуть от привозного спектакля ниточку к местной сцене не получается никоим образом, поэтому возникший диссонанс помогает лучше прочувствовать дух и характер современного красноярского ТЮЗа; бесценная возможность, особенно в юбилейный год.
Старую пьесу Володина знают многие: мелодраматический, лаконичный, фрагментарно выстроенный текст о взаимоотношениях молодой пары, чей разрыв оттеняется документальным пейзажем из бесконечных бракоразводных процессов. В крайне режиссерском пересказе Яновской история Мити и Кати окончательно смешалась с ворохом иных, не менее характерных; какие-то сцены ушли, какие-то ужались до коротеньких реплик в воспоминаниях персонажей. Другие сюжеты появились — например, возникла блаженная дама, трогательно воображающая себя гоголевской Агафьей Тихоновной. Формальные границы между эпизодами уничтожены: пары героев существуют как бы во множестве параллельных динамических вселенных, изредка они натыкаются друг на друга, но и тогда скорее проходят сквозь оппонентов, нежели взаимодействуют с ними. Идея искаженного, лишенного стен и перегородок мира повторяется в оформлении сцены от Сергея Бархина — это наклоненная по направлению к зрителю и плавно перетекающая в задник зеленая лужайка, по которой разбросаны какие-то предметы мебели и сооружения: телефон-автомат, раскладушка, мраморный постамент, металлическая винтовая лестница, растянутая бельевая веревка, обшарапанная дверь, ведущая из никуда в ниоткуда.
Здесь нет времени, не работает привычная геометрия, проявления эмоций граничат с эксцентрикой или даже алогичны — Яновская выталкивает психологизм и жесткую драму из глубин фарса, нарочитой клоунады, в которой участвуют все персонажи. Герои очень манерны, они выстраивают между собой искусственные диалоги и гиперболизируют телесную пластику; временами к делу — и всегда слегка невпопад — подключается лирическая музыка, от некоторых актерских рисунков недалеко до скетчей. И все линии, все миры сходятся у восседающей за офисной конторкой у края лужайки судьи, немолодой, утомленной женщины, которая может вдруг страстно цитировать «Балладу о прокуренном вагоне» Александра Кочеткова или запеть народную песню. Но от этого гротеска не смешно (хотя и чистого, здорового юмора в спектакле тоже много), а страшно — в любой момент эти скучные, одинаковые люди со своими скучными, одинаковыми историями могут перейти на подсердечный крик, хотя и улыбаются и куражатся из последних сил. Им так плохо друг с другом, а друг без друга будет ещё хуже, и выхода из тупика нет — даже если завопить: «Я скучаю по тебе!» и броситься на шею, заливаясь слезами.
Собственно, высокой, надрывной трагедии в происходящем тоже нет никакой — это только обыденная драма личностей, стареющих от одиночества: слегка нелепых, немного глупых, чересчур гордых и потому очень похожих на нас.
фото: moscowtyz.ru
