Тут есть красивая симметрия — американское девичье трио Sleater-Kinney стартовало в 1995-м, записало за десять лет семь ярких и горячих пластинок и разбежалось (временно, как они сами неустанно подчёркивали) в 2005-м, по следам особенно феноменальной пластинки «The Woods». Временный отпуск растянулся на десять лет, вместивших в себя немало свершений поодиночке. Корин Такер воспитывала двоих детей и записала две сольных пластинки, Керри Браунстайн придумала телесериал «Портландия» и превратилась в полноценную телезвезду, а барабанщица Дженет Уайс играла в группе Стивена Малкмуса и основала вместе с ударником Soundgarden и Pearl Jam Мэттом Кэмероном супер-группу Drumgasm, состоящую исключительно из барабанщиков.
Опять же, за это время стало окончательно ясно, насколько важной институцией для американского независимого рока соответствующего периода были всё это время сами Sleater-Kinney. Они, с одной стороны, сочиняли всё более хитро устроенные песни, построенные на довольно-таки небанально устроенном переплетении вокальных и гитарных партий Такер и Браунстейн, а с другой, всегда оставались верны слегка старомодной, праведно-панковской энергетике подачи.
Каждый новый их альбом был неизменно шажком вперёд и чуть-чуть в сторону — тем, кому не посчастливилось познакомиться с ним ранее (как, например, вашему покорному слуге), ретроактивное изучение их прежней дискографии в 2015-м подарит немало поводов для искреннего восторга (а также лёгкой грусти от того, что с такой жаркой музыкой не довелось познакомиться до 20-ти — тогда она вполне могла стать одной из самых главных на всю жизнь). Но важней, пожалуй, другое — Sleater-Kinney в каком-то смысле оказались этакими хранительницами священного пламени для независимого гитарного рока Америки. Грандж закончился, его сменили пост-грандж и ню-металл, а до нью-йоркского взрыва модного инди-рока стараниями The Strokes, Yeah Yeah Yeahs и Interpol оставалось ещё полдюжины лет — и всё это время Sleater-Kinney горели ярко и страстно, выпуская отличную пластинку за отличной пластинкой, всаживая раз за разом независимой гитарной музыке инъекцию страсти и свободы, радости и восторженного шума.
В общем, «No Cities to Love», мягко говоря, ждали — и по нему слышно, что за десять лет порознь (хотя Уайс и Браунстайн играли вместе в 2011-м в группе Wild Flag) участницы S-K не только не растеряли ни талантов, ни огня, но и ещё и чертовски соскучились по музицированию вместе. На дворе только январь, но совершенно очевидно, что рок-группам, выпускающим пластинки в 2015-м, придётся основательно поднапрячься, если они хотят выдать припев более простой и в то же время бесконечно электризующий, как в реактивном номере «Surface Envy», практически пробивающем стены. По традиции, Sleater-Kinney снова свернули на новом альбоме в чуточку новую сторону — «The Woods» был альбомом размашистым, шумным и восхитительно разносторонним, в то время как «No Cities to Love» звучит стремительно, поджаро и целеустремлённо, как объявление войны. В каком-то смысле так и есть — Sleater-Kinney восстанавливают сами себя в рядах действующих боевых единиц и громко и уверенно декларируют основные цели своей миссии: «Мы одичали и устали, но мы не сдаёмся», «Мы побеждали, и мы проигрывали, но только вместе мы сломаем все правила».
Музыка здесь звучит соответствующе — эти песни мчатся вперёд, словно ракеты, но в то же время в них недостаточно агрессии для такого обилия милитаристских метафор. Sleater-Kinney, конечно, выступают против многого в мире, но в то же время их энергия — скорее энергия созидания, энергия настоящей и, быть может, самую чуточку злой радости. Эта радость людей, снова вставших плечом к плечу со старыми боевыми (ну, вот опять) товарищами и черпающих в этом совместном походе силы для того, чтобы жить дальше и быть лучше, и менять этот чёртов мир к лучшему. У них получается. А что альбома тут всего тридцать две минуты — так это они просто разогреваются; от «No Cities to Love» шибает такой энергетикой и любовью, что совершенно невозможно представить, что сделавшие его люди смогут снова отцепиться друг на друга ещё на десять лет. Ни за что.
