Кукольный театр — второе по идеальности после Муми-Дола место для обитания забавных и трогательных существ из популярных сказок финской волшебницы Туве Янссон. Поскольку облик героев зафиксирован правилами франшизы, зрителям гарантирована встреча именно с такими героями, каких они любят и знают по классическим иллюстрациям; разнообразие же припрятанных в книжках смыслов и сюжетов позволяет постановщикам при помощи клея и ножниц выбирать оттуда самые разные, однако всегда аутентичные настроения. «Волшебная зима» в кукольном театре получилась требовательной к маленькой публике, местами суровой, но также мудрой и убедительно красивой.
Важно сказать, что среди прочих историй о муми-троллях «Волшебная зима» — наименее беззаботная и наиболее отягощенная метафизикой. Здесь свойственные Янссон тяга к фатализму и лиричность на самой грани меланхолии приобретают действительно мрачные очертания — вроде истории о неразумном бельчонке с хорошеньким хвостиком, который отправился в снежную пургу на поиски нового матрасика, да так и замерз, повстречавшись там с Ледяной девой. Существа пугающие, зловещие, даже опасные встречаются и в других книгах цикла, но те из них, что обитают в снежных ландшафтах — совершенно диковинных для маленького Муми-тролля, этого вечного ребенка из вечного лета, ненароком проснувшегося в неурочное время года — не просто непонятны, но и чужды, несмотря на все сопутствующие чудеса. Спокойно чувствовать себя среди сугробов могут только флегматичные прагматики вроде Туу-тикки или такие вредины-циники как Малышка Мю. Для главного же героя происходящее чревато иррациональными страхами — что солнце больше никогда не вернется, и эта огромная, непонятная, смертельно опасная зима продлится вечно.
К чести режиссера Владимира Гусарова, разговор о смерти и о возрождении жизни, об одиночестве, настоящей дружбе, об обратной стороне зимних метаморфоз и о тех, кто вырастет крепче, если им придется трудновато — обо всём этом, в спектакле выдерживается в родных для текста интонациях — восторженного недоверия, восхищения загадками мироздания без преклонения перед ними и без желания разбирать их по полочкам. Не возникает как пустоголовой потешки-комикса, так и занудной воспитательной притчи — красивая история неспешно складывается вокруг некоего внутреннего сюжета, проводя Муми-тролля сквозь снежную магию обратно, к самой замечательной из всех мам — которая проспит все приключения, но обязательно проснется от первого же чиха своего сыночка.
Не всем эта неспешность может быть по нутру: она требует от зрителя определенного уровня созерцательности, и поэтому в театре совершенно напрасно к премьере выставили спектаклю самый низкий возрастной рейтинг — дошкольникам и тяжело, и скучно (впрочем, обжегшись на «ёлках», постановщики уж изменили его на 9+). Проблемы эти обусловлены и общим темпом, поскольку отдельные эпизоды выкатываются на сцену чересчур степенно для такого скромного хронометража (50 минут); правда, на то, чтобы вылечиться от длиннот, постановкам обычно хватает нескольких показов. Что по-настоящему смущает, так это живые люди, которые комментируют историю в зачине и в эпилоге, как бы вводя публику в сказку и забирая её оттуда; это далеко не самый захватывающий из способов попасть в долину Муми-троллей и уж точно самый банальный. Декорации, которые делал художник Захар Давыдов, и сопровождающая всё классическая музыка красивы, объемны, эффектны и не нуждаются в человеческом сопровождении.
Поскольку сказка довольно велика даже для полноценного спектакля, любопытно оценить, какие именно сюжеты оттуда были выбраны, а какие попали под концептуальный нож. Избавились, прежде всего, от дурашливых эпизодов и сугубо юмористических персонажей вроде хемуля (который, как известно, есть взрослый муми-тролль) или живущего на люстре предка, сделав историю ещё более камерной, с акцентом на сопереживание и сопостижение некоторых важных жизненных истин — и, соответственно, еще более сложной для восприятия непоседами из числа зрителей. Велик риск, что особо чувствительным мамам, привыкшим прятать от детей грустные книжки в холодильник, больше всего запомнятся не озорные катания с горок на серебряных подносах и не веселые пляски Малышки Мю на льдинах, а торжественные, эпично обставленные похороны вышеупомянутого бельчонка. Мамы, ни к чему ужасаться! спектакль точно не об этом, и ребенок вам это легко объяснит.
А самой выразительной куклой спектакля предсказуемо становится смешная, страшенная и вместе с тем до жути печальная Морра с вращающимися глазами, которая садится своей холодной попой на костер, призванный разбудить солнце — но не со зла, а чтобы согреться.
фото Алины Ковригиной
