«Караян. Магия и миф» (Karajan’s Magic and Myth, 2014)
Первый фильм посвящен гению дирижера Герберта фон Караяна — удивительной силы человеку, который творил какие-то неимоверные вещи с окружающими людьми, определяя собой не только лицо вполне конкретной Берлинской филармонии, но концепта дирижера как человека, наделенного властью. Фильм построен как история о восхождении героя на пьедестал и последующее низвержение с него — то есть начинается все с ключевых точек биографии, родился, вырос, фамилии тех, кто повлиял; далее следует подробный рассказ — подробный до путаницы в голове — о главных годах творческой жизни. Все это: съемки, изображающие героя на фоне неба (самолета, девушки), кадры с концертов и сменяющиеся фотографии, документируют карьеру, следуя за закадровым голосом. Все живые люди, предстающие на экране в качестве говорящих голов — это музыканты из оркестров, солисты и все, кто так или иначе жил рядом.
Портрет, который из этого вырисовывается, получается не слишком восторженный (как потом скажет режиссер, не всегда гениальный дирижер оказывается гениальным человеком — по принципу это напоминает гений Германа старшего, низвергающего даже самых талантливых). Караян, судя по фильму, предпринимал все, чтобы вывести свою фигуру на первый план, уничтожая плохих музыкантов, следуя курсу, который считал верным. Сюда по списку входит: отсутствие лысых в оркестре (и бородатых), вылизанное звучание, воздух между руками (равный музыке), который можно моделировать, чтобы сделать идеальным. Если отложить в сторону небольшие истории о конкретном поведении, оставив на монтажном столе только анализ музыки, фильм тоже переходит в анализ — сделан он так же тонко, как и показываемая интерпретация музыки. Караян придумал слитность музыки с изображением (исполнители сидят ровно, публика не шевелится, все флейты параллельны), его записи продаются по всему миру, до сих пор принося огромный доход; интерпретации музыки считаются эталонными. Огромная суть почти тоталитарного человека, в руках которого соединялась не то чтобы сила, но мощь какого-то высшего порядка — предстает в виде одержимого музыкой человека.
«Ростропович: гений виолончели» (Rostropovich: The Genius of the Cello, 2011)
Власть совершенно другого порядка — подавляющая и дискриминирующая — в фильме о Ростроповиче. Здесь становится очевидным метод Бридката, его некое чувство языка: если в первом случае это были ровные, классицистические построения, то в фильме про импульсивного, резкого, очень смешливого Ростроповича все это приобретает совсем иной вид. Изображение подается за материалом, монтаж перекраивает реальность в такт музыки — и эмоциям. Ростропович не просто музыкант, а совершенно сумасшедший друг, педагог и воин. В качестве документов приводятся записи концертов, кадры дружбы с Шостаковичем, сотрудничества с Бриттеном. Сюда же вплетается история о том, как музыкант повлиял на восприятие его инструмента, фактически заставив композиторов писать для виолончели, тем самым придав ей новый масштаб.
Огромную часть фильма занимают рассказы учеников разных лет, дочерей и жены — его любят, поэтому это уже совсем другая история (нежели про Караяна). Вишневская традиционно хохмит, рассказывая, что в молодости называла Ростроповича «Буратино» (большой нос и тонкое строение), дочери отвечают за образ отца-диктатора (сжег единственные джинсы), ученики друг за другом повторяют, что он бесконечно целовался и всех любил. Тонко, без перегибов, рассказана параллельно и история взаимоотношений с партией, несмотря на 16 лет изгнания, заканчивающаяся опять же веселым приключением. Но гораздо интереснее, например, анализ другими музыкантами способностей Ростроповича, не только физических (длинный безымянный палец, сильное плечо), но и каких-то ментальных, в силу его удивительного темперамента дающих возможность понимать музыку — и это понимание отдавать. В фильме содержатся премьерные уникальные кадры (1964 год), на которых Ростропович исполняет Симфонию для виолончели с оркестром Бриттена (композитор дирижирует), но почему-то эта запись отходит на второй план рядом с записью исполнения музыки Шостаковича — мрак и ужас его диссонансного хаоса заставляет сидеть не шелохнувшись.
Не попавшие на показ могут посмотреть фильм на английском:
