Тем более, что а) как раз к юбилею этой пластинки у группы созрел новый альбом, и, куда более важное б) «King for a Day», может, и не лучший альбом группы, но точно тот, в котором сам дух FNM, коллектива противоречивого, неугомонного и парадоксального, воплотился полнее всего.
Дела в Faith No More на момент работы над альбомом были не сказать, что особенно хороши. В 93-м группа уволила гитариста Джима Мартина, который был с ними с самого начала, но был недоволен их новой тягой к экспериментам. Клавишник Родди Боттум провёл большую часть 94-го в рехабе и депрессии, после смерти отца и самоубийства Курта Кобейна — Боттум был большим другом Кортни Лав ещё с конца 80-х, когда она на некоторое время заменяла вокалиста FNM, до прихода Майка Паттона. Сам Паттон был больше увлечён делами своей другой группы Mr. Bungle (в 95-м у них тоже вышел новый альбом, «Disco Volante», одна из самых шизофренических и классных пластинок на свете), и к тому же в процессе работы над альбомом умудрился влететь в аварию, чуть не угробив парочку своих коллег по FNM, сидевших в его машине. Группа никак не могла найти нового гитариста — большую часть изначальных заготовок, на основе которых потом сформировался альбом, сбацали в студии вдвоём басист Билли Гулд и барабанщик Майк Бордин. Место гитариста в конечном итоге занял коллега Паттона по Mr. Bungle Трэй Спрюенс, но и тот не задержался надолго, откланявшись сразу после завершения работы над альбомом — в тур пришлось брать собственного гитарного техника.
В общем, всё шло к тому, чтобы альбом получился весьма краеугольным — так и вышло. Одна из песен называлась «Gentle Art of Making Enemies», нежное искусство заводить врагов — кажется, именно этим FNM всю дорогу на «King for a Day» и занимались, ну, или если не заводили врагов, то, как минимум, избавлялись от не-друзей, not-so-gently.
Здесь всё было одновременно более поджарым (в плане звучания — меньше клавишных и прочих изысков, больше жестяных зазубренных гитар) и совершенно неуравновешенным в плане настроения.
Выпущенные синглы совершенно не давали представления от пластинке — тут группы шарахало от смурной тропиканы на португальском («Caralho Voador», что очаровательно переводится как «летающий член») в шумовые металлизированные истерики («Cuckoo for Caca», «Ugly in the Morning»), от эпического прог-рока («King for a Day») в поднебесный финал с госпел-хором («Just a Man»), от джаз-рока с трубами («Star A.D.») к неожиданному нежному и сексуальному соул-фанку («Evidence»).
И всё это было сделано на каком-то очень правильном нерве — группу будто лихорадило, она бросалась из убийственной иронии в исступлённое самоуничижение, то вставала в позу, прячась за издевательскими пинк-флойдовскими аккордами («Take This Bottle»), то рвала душу этим финальным рефреном из титульного номера, где Паттон трагическим шёпотом повторял «Не дай мне умереть с этим глупым выражением лица». То есть, это был довольно-таки un-easy listening, и, наверное, неудивительно, что альбом скорее озадачил многих, и у него не было таких классных коммерческих показателей, как у «The Real Thing» и «Angel Dust». Ну и ладно — просто когда по-настоящему получалось поймать неуловимую, кривую, дёрганую, психованную волну этой пластинки — а получалось не сразу — дальше без неё уже было невозможно.
