У нее уже есть настоящее — российские ученые постепенно учатся конвертировать свои изыскания в деньги. Будущее же сферы профессор Стафеев связывает с подрастающим поколением.
Наука — понятная и интересная
Сергей Константинович, расхожее утверждение, о том, что в Советском Союзе в отличие от настоящего времени в науке все было очень хорошо — миф или реальность?
Это не миф, а скорее некая закономерность. К слову, мало кто знает, что в средние века было написано намного больше научных трактатов, чем в эпоху Ренессанса. Что такое Средневековье? Все силы Богу, человек ничто, сидим 40 лет в келье и пишем одну книгу. И тут вдруг Ренессанс — свобода личности, гуманизм, человек важнее Бога. То, что варилось под прессом как в скороварке, выплескивается наружу — было много пены, наносного, лженауки. С Советским Союзом и современной Россией произошло примерно то же самое. Ничего с этим поделать нельзя, винить тоже некого — процесс был абсолютно объективным. Более того, он был нужен.
Система уже не работала: даже если и делались какие-то открытия в фундаментальной науке, то это были исключительно прикладные вещи для военной отрасли. На всё остальное не было ни сил, ни средств, а главное — стимула. Но то, что было — осталось в прошлом. Главный вопрос, которым мы должны задаваться в настоящий момент, что нам сейчас делать?
Как вы на него отвечаете?
Когда наука — это весело и не скучноВ моем понимании, разного рода дидактические вещи — пропаганда, убеждение — это малоэффективно, а скорее, и бесполезно. Практически единственное, что может помочь — это эдьютейнмент, образование через развлечения.
Причем обращаться к этому инструменту в старших классах — восьмом, девятом, — уже поздно. Исследования показывают, что , к сожалению, после 5-6 класса наша школа отбивает всякие познавательные мотивации. Поэтому зацепить ребенка нужно до этого времени. А как общаться с детьми? Играя.
Фестивали вроде «Нулевого сентября», мультики, ресурсы в интернете и прочее. Эдьютейнмент — это единственный путь заинтересовать ребенка наукой. И в России подобные проекты стали появляться. Так, я сейчас работаю над строительством в Питере в «Лахта центре» — это многофункциональный комплекс, которые возводит «Газпром» — интерактивного центра науки и техники. Это как раз образование плюс развлечение.
Наверняка, разрабатывая этот проект, вы обращаетесь к мировому опыту. Что он говорит — эдьютейнмент действительно работает?
Работает. В немецком Геттингене в свое время был открыл X-lab — научный центр для детей, в который приезжают школьники со всей Германии, чтобы заниматься исследованиями. А открыт X-lab был, когда немцы увидели, что происходит с университетским техническим образованием — интерес к нему резко снижался. Математика, физика, химия были невостребованы абитуриентами. Центр в Геттингене открылся в начале 2000-х и уже к 2010 году был отмечен пусть не бурный рост интереса к техническим специальностям, но прекращение спада и начало подъема.
Сказать честно, я просто боюсь запрашивать у нашего Минобразования цифры по России, предполагая, что ситуация катастрофическая. Вижу это по своему университету, где выстраивается очередь, например, на компьютеры. А кто идет на теплофизику, на лазеры? И ЕГЭ никакое, и физику не сдают и не знают, а главное — боятся ее. Вот почему нужен эдьютейнмент, чтобы не боялись и понимали, что это интересно и что этому стоит посвятить жизнь.
То есть формулировка именно такая — школьники «боятся» физику?
И не только школьники, но даже их родители. Типичная ситуация, когда после публичных лекций ко мне подходит мама с сыном, мама начинает говорить, а сын сидит молча. Я тогда вежливо прошу маму помолчать и пытаюсь разговорить сына. Потому что самое неправильное — это решать за ребенка. Он должен делать выбор сам. Если раньше вопрос стоял так — «физика или эконом?» (потому что последнее — это лучше и богаче), то сегодня уже пришло осознание, что с экономистами, менеджерами и маркетологами мы переборщили. Их слишком много и они не могут найти хорошую работу.
Сегодня вопрос в другом. Говорят так: «Мы хотим, а вы тут очень интересно рассказываете, но мы не знаем физику. Мы ее боимся и точно не сдадим ЕГЭ. Что делать?» Вот это действительно проблема. И в 10-11 классах ее уже не решишь. Совет таким детям и родителям у меня совершенно понятный — участвовать в олимпиадах.
Получается, что те, кто мог бы сделать научные прорывы в физике или химии, просто «теряются» в средней школе?
Одну проблему я уже озвучил — это 5-6 класс, критический возраст, после которого можно практически ничего не делать. ЕГЭ же усугубил следующую ситуацию.
Знаете, как сегодня в школах идут занятия по физике? Есть класс, три четверти учеников которого понимает, что они не будут сдавать ЕГЭ по физике. Поэтому во время урока они не просто ничего не делают, а мешают учителю. Если бы в этой ситуации учителям дали заниматься с оставшейся четвертью учеников — за те же деньги — это было бы правильнее и эффективнее. Но делать так нельзя.
Следующее — в самих заданиях ЕГЭ я ничего особо плохого не вижу, если бы они не были практически единственным условием для поступления в вуз. Потому что в вуз мы возьмем «Васю», который набрал на полбалла больше «Пети», но совершенно не будем учитывать его мотивацию. Хотя, может быть, именно «Петя» — та самая «белая ворона», которая искренне интересуется наукой.
И здесь олимпиады становятся в некотором смысле выходом. Речь, в частности, об интернет-олимпиадах, где на предварительных этапах отбор ведется дистанционно. Очное присутствие необходимо только на заключительном этапе. А на предварительных можно пробовать хоть сколько раз, заходить под разными именами, с кем угодно советоваться и на этом потренироваться. Если школьник показывает хороший результат на олимпиаде и она имеет высокий рейтинг, то мы либо можем зачислить его в студенты без испытаний, либо засчитать результаты олимпиады за 100 баллов ЕГЭ.
Вдохновляющие примеры
А как же взрослые? Родители, может быть, и сходят с ребенком на фестиваль науки, но когда речь зайдет о выборе будущей профессии, отправят на юрфак. Потому что юрист на хлеб с маслом себе точно заработает, а физик...
Как красноярцы реализуют необычные бизнес-идеиТут тоже всё предельно ясно. Взрослым важно понимать, что ребенку может быть обеспечена успешная карьера в какой-то из научных областей. Откуда взять это понимание? Из конкретных примеров — их немного, но они есть.
Примеры того, как сочетание знаний, молодости, энергии и рождают успешность, финансовую в том числе. Молодые люди делают отличные технологические стартапы в компьютерной сфере, в оптической, в области телекоммуникаций — вот об этом надо рассказывать.
И это должны быть абсолютно персональные истории про то, как конкретный человек из самой простой школы занялся таким-то направлением и вырос в бизнесмена, уважаемого специалиста, эксперта мирового значения. Сейчас он ездит по всему миру и исключительно востребован. Повторюсь, примеры такие есть.
А есть ли подобные примеры среди выпускников вашего вуза?
Безусловно. Так, одна группа наших студентов сейчас является ведущей в мире по так называемым «метаматериалам». Это материалы, которые в природе не существуют, но их свойства востребованы человеком в ряде областей. Это может быть покрытие для телефона, чтобы волновое излучение от него «не светило» в мозг, или «плащи-невидимки». Словом, это стелс-технологии, которые как раз и работают на метаматериалах.
Павел Белов — конкретный человек, сейчас очень успешный. У него есть заказы, у него есть имя в мире, он автор очень серьезных публикаций. Сейчас вопрос стоит не в том, что ему не хватает денег, а в том, что ему не хватает рабочих рук, чтобы выполнить все заказы.
Второй пример — ребят занесло в расшифровку генома. Хитрые математические алгоритмы оказались очень похожи на те, что содержатся в геноме. В настоящий момент это признанные на мировом уровне специалисты.
Одно из направлений моей работы сегодня — по заказу Министерства образования сделать серию фильмов, рассказывающих о достижениях современной российской науки. Уже есть два фильма про голографию и «живую кожу» — это уникальные вещи. Следующий будет посвящен теме направленной доставки лекарства. Она находится на стыке химии, медицины и нанотехнологий, конкретно, нанороботов. И, как оказалось, в российской науке есть определенные достижения в этом направлении.
То есть важно рассказывать и о перспективах и развенчивать миф о том, то человек науки — это унылый очкарик в протертых штанах.
Абсолютно. Это негативный пример и для молодежи, и для родителей. Более того, когда проходят разного рода — жуткое слово — профориентационные мероприятия, где сидят седые профессора и пытаются о чем-то говорить с детьми... Это не просто бессмысленно, а вредно. С детьми должна говорить молодежь — старшие школьники или студенты, потому что их язык не «птичий», а понятный. Это отдельная большая область science communications (научные коммуникации), которая в России практически не развита, а на Западе — это магистерская программа. Это люди, которые могут переводить с «птичьего» научного языка на язык популярный, для широких масс. Таких мало и они уже сейчас очень востребованы.
На ваш взгляд, наука может развиваться только лишь за счет частных инвестиций? Многие видят проблему именно в этом: наука не умеет зарабатывать, а государство сегодня не готово финансировать отрасль на должном уровне.
Конечно, фундаментальная наука никогда не обойдется без государственного финансирования. Вопрос о том, насколько эффективно используются эти деньги сегодня, довольно сложный. Но понятно, что госфинансирование нужно.
Что касается прикладной науки, то тут господдержка может быть на старте, а дальше все должно «цвести» уже самостоятельно. Не могу утверждать, что между наукой и бизнесом сегодня можно ставить знак "равно". Но коммерциализация научных достижений, безусловно, есть, так как достижения эти прикладные и они востребованы. К примеру, голограммы — сегодня в очереди стоят музеи (прим.ред. — с помощью технологии можно получить оптические копии экспонатов), они находят применение в медицине, голографическую картографию используют военные. И все это уже сегодня внедряется в жизнь.
Для чего точно нужно госфинансирование — это для вовлечения в науку детей, того самого эдьютейнмента. Потому что если эта тема уйдет к частнику, то ничего хорошего не будет — скатится в развлекаловку, ведь нужно будет возвращать вложения.
Если же мы хотим, чтобы присутствовало развлечение, но и серьезная наука, и образование, то это как минимум должно быть государственно-частное партнерство. В идеале: государство вкладывает деньги на начальном этапе — строит здание, оснащает его, а дальше работа частного бизнеса — поддержание порядка, привлечение посетителей и так далее.
Наталья Мороз
