Ещё прошлым летом я увидел на сайте Института физики СО РАН объявление: защита докторской диссертации Дмитрия Дзебисашвили. С тех пор засела в голове мысль написать про него.
С Дмитрием мы вместе учились на физфаке. На курсе он был одним из самых способных. Помню, на каком-то экзамене выбегаю в коридор, вижу Диму, спрашиваю, как решить какую-то сложную задачу. А он, с видимым удовольствием от самого процесса решения, с легкостью показывает правильный путь.
Неудивительно, что в качестве специализации он выбрал теоретическую физику, и вполне в ней преуспел. Так как в его области исследований разобраться мне почти не под силу, я решил задать ему несколько вопросов.
О физике
Название твоей диссертационной работы «Низкотемпературные свойства и Куперовская неустойчивость сильно коррелированных систем» почти ничего не скажет неспециалистам, а сам текст, так и вовсе повергнет в ступор. Можешь кратко и доступно объяснить, чем ты вообще занимаешься?
Название диссертации, действительно, звучит достаточно общо. И связано это с тем, что на защиту я выносил результаты по исследованию нескольких классов веществ: магнитные полупроводники, высокотемпературные сверхпроводники, системы со смешанной валентностью, тяжелофермионные системы. Объединяет их всех принадлежность к классу, так называемых, систем с сильными электронными корреляциями.
Сильно коррелированными принято называть такие вещества, для описания которых не подходят обычные приближенные теоретические методы: например, стандартная теория возмущений. При формировании свойств таких систем одновременно несколько разных типов взаимодействий (обменных, кулоновских, кинетических) играют равноправно важную роль. Их конкуренция определяет многообразие необычных, наблюдаемых экспериментально, свойств упомянутых веществ. Теоретическое описание сильно коррелированных систем чрезвычайно сложно, но одновременно невероятно интересно.
Не могу сказать, что мне, а тем более читателям, стало легче понять суть работы. А если совсем на пальцах. Пример какого-нибудь вещества, какие у него наблюдаются необычные свойства, что же не могут объяснить стандартные теории?
Самый простой пример — явление обычной сверхпроводимости (сверхпроводимость — это способность вещества проводить ток без потерь, такими свойствами обладают многие вещества при очень низких температурах), описать которое в рамках стандартных методов не получится. Другой пример, это высокотемпературные сверхпроводники (ВТСП) (например, легированные соединения меди с лантаном или иттрием и барием). Эти соединения в чистом виде практически не проводят ток, то есть являются диэлектриками. А при добавлении примесей (легировании) вдруг неожиданно становятся металлами, да еще и сверхпроводящими.
Ситуация осложняется ещё и тем, что не до конца ясно, какие взаимодействия ответственны за так называемое «спаривание» электронов в таких соединениях. Сверхпроводимость, собственно говоря, и возникает благодаря тому, что притягивающиеся электроны образуют связанные пары.
В обычных сверхпроводниках за спаривание отвечает электрон-фононное взаимодействие. Для ВТСП в качестве взаимодействия отвечающего за спаривание электронов предложены разные кандидаты: магнитные взаимодействия, кинематические взаимодействия, экситонные, спин-флуктуационные и другие. Согласия среди научной общественности до сих пор нет.
В последние годы открыты несколько новых классов сверхпроводников. Тяжелофермионные сверхпроводники (например, СeCu2Si2), масса носителей тока в них в 1000 раз больше массы свободного электрона, что обуславливает гигантские значения теплоемкости. Открыты соединения, в которых сверхпроводимость сосуществует с дальним магнитным порядком (CeCoIn5 и др.). Это совсем удивительное явление, поскольку в обычных сверхпроводниках магнетизм и сверхпроводимость ярые антагонисты.
Наконец, за последние три года в семействе ВТСП разрушена монополия соединений меди. Появились соединения на основе железа (CeOFeAs, BaFe2As2, LiFeAs) также обладающие высокими значениями температуры при которой наблюдается сверхпроводимость.
И это я в вкратце рассказал только об одном классе веществ, которыми я интересуюсь — сверхпроводниках.
О жизни
Нынче время инноваций. Я знаю, что ученые не любят, когда их спрашивают о практических применениях их исследований, но, тем не менее. Если пофантазировать, каковы будущие приложения (может быть, совсем далекие) той области работ, где вы сейчас копаете?
Я не то чтобы не люблю этого вопроса, просто меня часто удивляет, почему такой вопрос, как правило, задается теоретикам и почти никогда экспериментаторам. Приложение результатов своей деятельности я вижу однозначно в области электроники (не важно, каких масштабов — нано, микро).
Другое дело, я не могу сказать, как конкретно это будет выглядеть. В том и состоит отличие фундаментальных исследований от прикладных, что они направлены больше на понимание и объяснение, нежели на внедрение и применение. Многих физиков-теоретиков, как мне кажется, привлекает, прежде всего, красота решаемой задачи, и только потом возможность практического применения её решения. Я классифицирую таких теоретиков как романтики. Теоретиков, придерживающихся противоположной точки зрения, я называю прагматиками. Польза есть, очевидно, и от тех и других.
А как ты вообще относишься к нынешней инновационной шумихе? Не приглашают в Сколково?:)
К шумихе вокруг Сколково я отношусь положительно (в отличие от новоиспеченного нобелевского лауреата А.Гейма). Мне кажется, что-то должно получиться. По крайней мере, хуже не будет. А будет ли лучше — поживем, увидим. Прогнозы строить не люблю.
В литературе частенько ходят байки о высокой востребованности наших теоретиков на Западе, рассказывают о целых факультетах, состоящих из одних русских математиков или физиков в США или Европе. Ты физик-теоретик. Очевидно, что неплохой теоретик. Почему не уехал на Запад?
Да потому, что не рвался. Не хочу стыдиться слова «патриот». Мне здесь в Сибири нравится. Если честно, даже в западную часть России переезжать не хочется. С развитием интернет-технологий появилась великолепная возможность постоянно быть в курсе последних достижений своей области знаний, находясь в любом научном центре мира.
Личного общения, которого, конечно, интернетом не заменить, хватает на конференциях. Финансовая составляющая также потеряла свою актуальность.
Есть ещё одно немаловажное обстоятельство, из-за которого мне не хочется уезжать из Красноярска. В Институте физики им. Л.В. Киренского СО РАН, где я работаю, существует достаточно мощная научная школа по теории сильнокоррелированных систем.
Эта школа известна не только в России, но и за рубежом. Основателем её был профессор Евгений Всеволодович Кузьмин — прекрасный ученый и лектор, к сожалению, не так давно ушедший из жизни. Сейчас это направление поддерживают и активно развивают его последователи: профессор Сергей Геннадьевич Овчинников — зам. директора института, а также профессор Валерий Владимирович Вальков — заведующий лабораторией теорфизики, и мой непосредственный учитель. Без этих людей и без той научной школы, которую они создали, я бы не состоялся как ученый, и терять с ними связь с моей стороны было бы не просто неразумно, но, может быть даже не честно.
Больная и в то же время актуальная, особенно для Красноярска, тема. Не секрет, что Министерство образования и науки РФ, мягко говоря, недолюбливает академию наук и приоритетно развивает (по крайней мере, финансирует) науку в вузах. С другой стороны, вузы и академия (по крайней мере, и в Красноярске, и в том же Новосибирске) всегда «жили вместе». Я знаю, что и ты преподаешь в университете. Каково, с твоей точки зрения, будущее академической и вузовской науки в России?
В том то и дело, что благодаря тесной связи научных центров и вузов в Красноярском крае, правительству не удастся задушить на этой территории академическую науку. Просто потому, что многие ученые академических институтов и так преподают в вузах — им туда «перетекать» нет нужды.
Реальной реорганизации научной деятельности в нашем крае, на мой взгляд, не произойдет. Изменится, скорее всего, только структура доходов ученых, многие из которых (в том числе и я, и, насколько я знаю, ты тоже) уже прочувствовали потоки из альтернативных вузовских источников. В некоторой степени, я думаю, сказанное относится и к другим регионам России.
Ты не похож на ученого-ботаника, я помню, ты занимался айкидо?
Да, действительно. Я практикую Айкидо более десяти лет. Имею мастерскую степень 1-ый дан. Преподаю айкидо в спортзале СФУ (на горе).
Не последнюю роль в моей жизни играет семья и ежегодные летние путешествия дикарем на байдарке по Байкалу.
Вот такой получается блиц-портрет. Во-первых, очевидно, что теоретическая физика — штука совсем не простая. Во-вторых, развеян миф, что физик-теоретик — это бледный юноша в очках. По крайней мере, при виде Дмитрия вы точно не подумаете, что он ботаник. Гигант под два метра ростом, мастер айкидо, при этом, как мне кажется, невероятно добрый и скромный человек. Последний штрих к портрету. Комментарий Дмитрия по поводу фотографии: «Хотя та, что по айкидо на самом деле неудачная. В смысле выполнения техники броска — опытные айкидоки это сразу заметят. Так что, если не будет сильной необходимости, можно ее не выставлять».
Черт побери! (это я себе говорю), надо чаще вылазить из этих интернетов и общаться с нормальными людьми. Чего и вам желаю :)
Егор Задереев
