«Читатель, вероятно, негодует на нас
за то, что мы так долго цитируем
эту невероятно пошлую галиматью,
это квазиучёное шутовство в
костюме терминологии Авенариуса. <...>
А философский журнал Р.
Авенариуса — настоящая вражеская
страна для марксистов».
Ульянов В.И. (aka Ленин)
Того самого. Который возглавил и осуществил. Не говоря уже — переломил и создал первое. А также чьё всесильно, потому, что оно верно. Как, впрочем, справедливо и противоположное: верно, потому, что оно всесильно. Но на деле остаётся лишь удивляться тому, как много он всё-таки разного предвосхитил и привнёс в нашу жизнь. Включая и такую, казалось бы, совершенно далёкую от него вещь — и по времени, и по идеологическому заряду — как интернет.
История такая: засобирался я тут на одну научную конференцию. По крайней мере, сильно хочется надеяться, что она будет достаточно научной. Проводит эту конференцию ВЦИОМ. Организация, по факту являющаяся главным придворным изобличителем общественного мнения и умонастроений нашего многонационального и свободного народа. Едва ли можно утверждать, что они являются единственным источником социологической информации для больших начальников, когда тем надо принять какое-то решение; бывшее ФАПСИ, хоть и упразднено на бумагах, но на деле никуда не исчезло и тоже работает. Причём зачастую их работа вызывает бóльшее уважение...
Вообще, с социологией нам не везло с самого начала: аккурат от появления на исторической сцене упомянутого в начале г-на Ульянова. Но бог с нею, это отдельный разговор, тем более что я уже и писал кое-что на эту тему. Важно, что в социологической науке (особенно в прикладной) ВЦИОМ — это начальники и их не объедешь ни на какой козе или даже форд-мустанге. И вот они организуют конференцию, обещают бесплатный доступ для всех зарегистрировавшихся, публикацию материалов (что меня в наименьшей степени интересует) и дальнейший расцвет социологических наук.
Поеду я туда из Красноярска не один, и часть докладов даже у нас будет совместная. А теперь собственно, какова же глубинная связь г-на Ульянова и этой конференции? А она проста: один из докладов будет посвящён анализу агрессии в интернете. В принципе, это явление хорошо известно любому, кто хоть сколько-нибудь просматривает разные «говорилки» в сети. Уровень языковой агрессии бросается в глаза, даже вооружённые специальными защитными приспособлениями.
Даже стороннему наблюдателю бросается в глаза то обстоятельство, что агрессия в интернете очень сильно связана с анонимностью: действительно, подавляющая часть агрессии (если считать по всем высказываниям) принадлежит анонимам. Наше исследование показало, что и удельная доля агрессии у них — стахановская. Иными словами, если некто (неаноним) высказался сто раз, то у него в среднем будет 30 % агрессии (и это очень высокий уровень); у среднестатистического же анонима доля агрессивных высказываний будет колебаться вокруг 90 %. Другой причиной, по-видимому, является удалённость. Можно быть грубым без опаски немедля получить по заслугам. Наверное, ещё одна причина — «удалённость во времени»: диалоги с помощью клавиатуры и экрана хороши тем, что позволяют обдумать ответ. И часто это обдумывание сводится не поиску аргументов либо пониманию противоположной стороны, а к поиску наиболее хлёстких и едких фраз.
Глубокая же научная связь между г-ном Ульяновым и нынешним форматом интернет-бесед в том, что он фактически был первым, кто ввёл брань и хамство как элемент заочной публичной политической дискуссии. При этом, по свидетельству современников, в очном общении он был весьма мягким и обходительным человеком.
Спрашивается: не имеет ли уж места быть общебиологический и антропологический феномен? Проявляющийся в том, что агрессия просто обязана нарастать по мере увеличения «удалённости» сторон диалога (полилога)? И если это так, то каковы механизмы, которые ею тут управляют? Можно ли каким-нибудь способом, отличным от жёсткого администрирования (= «гражданских казней») сформировать интернет-сообщества, свободные от языковой агрессии? Какую роль, кроме демонстраций, играет языковая интернет-агрессия в жизни современного общества? Вообще, насколько общества, принадлежащие к разным культурам, подвержены этому явлению и насколько одинаковы механизмы управления этой агрессией? «Не даёт ответа...» ©
Собственно, и у меня ответа нету. Но есть слабая надежда, что большие начальники от официальной социологии смогут снизить уровень моего непонимания этой проблемы; ну, как и некоторых других, впрочем... Как вернусь с конференции, обязательно расскажу про неё.
Сегодня опять без задач. Но зато с призывом о помощи; вполне научной помощи. Есть в разных науках (и в социологии — тем более) такая штука: case studies. То бишь, рассмотрение отдельных конкретных случаев. Так вот, шлите сюда известные вам примеры языковой агрессии, пусть даже и самые распространённые. Короче, чем не жалко — делитесь! Статистика — великая наука! И память благодарных потомков вам обеспечена во второй раз...
Михаил Садовский