Пока в Москве все смотрят прерафаэлитов, а некоторые обвиняют их в том, что они слишком красивы, у нас тоже есть, на что — очень красивое — посмотреть: в Доме художника сейчас выставка «Сны без границ».
Это прекрасно-воздушная, летне-легкая, иностранно-цветущая и вообще замечательная выставка длиной в один зал. Даже тот, кто не слишком различает художников, жанры и школы (или понятия не имеет, что у нас в городе школа все-таки есть) способен привыкнуть и насмотреться на работы красноярцев, поэтому новые фамилии и новые имена — и, конечно, новые картины — производят впечатление совершенно правильное. Примерно как лето после холода, так же неожиданно вдруг вырастают кипарисы на картинах в глубине зала. Примерно как переход из черно-белого в цветное и обратно. Ну, вы поняли.
«Сны без границ» — ничего про сны, но границы между странами действительно стираются: здесь и Хорватия, и Германия, и Испания, и Россия. Постепенно заграница становится привычной для сознания, но, тем не менее, она все еще существует как некий миф (или сон?) — непостижимо экзотичный, более яркий, всегда предлагающий что-то новое, открыто дружелюбный, непонятный и отвратительный. Все это есть на полотнах или во впечатлениях от них: созданные миры кажутся немного ирреальными: небо там синее, чем действительно может быть, люди как будто повторяют мраморность хорватских интерьеров, дельфины как цветы, а перевернутый пузом кверху кит словно завис в воздухе.
Картины развешаны очень комфортно для смотрения: работы не просто висят друг за другом (хотя пейзажи Байкала почему-то разбросали тут и там), но объединены в серии и нависают над зрителем, всегда готовые выплеснуть краски в лоб. Самое странное (и самое удивительное) — угол с картинами хорватского художника Драгица Цвек Йордана: девочка и девушка с одинаковыми лицами и цветы — все застыло, все вечно и все изменчиво, в руках невесты меняются букеты, фата то просто развевается по ветру, то загибается почему-то вверх, цветы то стоят нетронутыми в вазе, то вдруг оказываются в руках рядом с птицей. Маленькие фигурки людей (графическая серия Василия Йордана), такие же неестественные, как комнаты или улицы, в которых они оказались — становятся из искусственных слишком натуральными, словно недорисованный фон, четкие контуры, нечеткие лица. Испанские острова, солнце, вода, мосты и каменные строения зеленеют на холстах Форостовского, желтеют у Эмилио Парехо, застыли в мачтах кораблей у Ковина, застряли в кактусах Бирюкова. Спрятаться от льющего на улице дождя можно напротив любой из этих картин.
