В конце мая прочитала в фейсбуке у красноярского политолога Сергея Комарицына возмущенный пост, о том, что Сибирский федеральный университет не чтит своих основателей — на похороны одного из старейших преподавателей Красноярского госуниверситета, Василия Васильевича Гришаева, не пришли тогда ни ректор, ни проректор, а на могиле другого корифея, стоявшего у истоков этого вуза, Вениамина Сергеевича Соколова, уже 3 года, с самых похорон нет надгробья.
Я тогда как-то отвлеченно это восприняла — все-таки не моя alma mater показала себя в дурном свете. А буквально на днях, прогуливаясь по Троицкому кладбищу, что у Мемориала Победы, совершенно случайно наткнулась на могилу Исая Исааковича Гительзона, одного из отцов-основателей Красноярского мединститута и организатора кожно-венерологической службы в Красноярском крае. Могила с хорошим надгробием, с оградкой, но при этом и с природной печатью совсем не регулярных посещений.
Кем был Исай Исаакович? Это не просто некий портрет на стене вузовского музея, про который никто из современных студентов толком ничего и сказать-то не может. Несмотря на то, что умер он почти полвека назад, с 1966 года и по настоящий момент в нашем Медицинском университете существует премия за лучшую научную студенческую работу имени И.И. Гительзона. Премия эта вручается один раз в год и является, без преувеличения, самой престижной из внутривузовских наград. Сам Гительзон организовал такой конкурс и лично выделил деньги, чтобы создать фонд для талантливых молодых ученых. Но приятней материального поощрения — полуофициальная традиция зачислять лауреатов премии в ординатуру по любой специальности без конкурса (учитывая, что по некоторым из них — вроде кардиохирургии — количество выделяемых мест в год стремится к единице, это очень весомо). Ну, и золотая медаль — с портретом самого Исая Исааковича.
Исай Гительзон родился в 1896 году на территории современной Белоруссии, в селе Глубокое Виленской губернии. Учился на медицинском факультете Самарского университета, во время Гражданской войны служил лекарем в рядах Красной Армии. После войны получил диплом врача и специализировался по дерматовенерологии, после работал в Туркменистане, где исследовал кожный лейшманиоз и боролся с инфекционными эпидемиями. По результатам своих научных экспериментов (Гительзон изобрел профилактическую вакцину против лейшманиоза и сам испытывал ее на себе), Исай Исаакович защитил докторскую диссертацию.Из Средней Азии он переехал в Ленинград, а потом, с началом Великой Отечественной войны — в Иркутск, где работал начальником медицинской службы авиаподразделения Восточно-Сибирского управления. В 1945 году получил приглашение заведовать кафедрой дерматовенерологии только открывшегося Медицинского института в Красноярске. Первые годы работы в Институте посвятил организации кожно-венерологической службы в Красноярском крае, борьбе с послевоенной вспышкой венерических болезней и их профилактике, проблемам региональной патологии, в частности профессиональной дерматологии и микологии.
Многие годы профессор Гительзон руководил студенческим научным обществом Красноярского медицинского института — его помнят как талантливого преподавателя, известного теплым отношением к подопечным — будущим врачам. Рассказывают, что в послевоенные годы многим из них он нередко помогал деньгами, хотя сам жил очень скромно в однокомнатной квартире, где единственной роскошью были книги.
Родственники Исая Исааковича обосновалась в Красноярске, из его семьи вышло немало выдающихся ученых. Сын, Иосиф Гительзон — известнейший российский биофизик, академик РАН, один из организаторов Института биофизики, почетный гражданин Красноярска. Внук — Георгий Гительзон — сотрудник Института белка в Пущино, многие другие родственники решили поддержать династию Исая Исааковича, оставшись в медицине (по материалам Большой биографической энциклопедии, 2009).
Поразительно, что за 8 лет моей учебы в Медицинском университете мне ни разу не довелось услышать, где находится могила Исая Исааковича! А ведь это — в 500 метрах от главного корпуса КрасГМУ. И, судя по высоте травы за оградкой и отсутствию тропинки к ней, современных студентов тоже не назовешь частыми гостями здешних мест. Конечно, странно отправлять кого-то из-под палки на кладбище «почитать память» выдающихся врачей Красноярска, но сам факт, что об этом никогда ничего не говорили преподаватели, изумляет. Ведь у нас в вузе есть не только музей, но и специальный предмет — «история медицины» — где студенты по полгода изучают, помимо прочего, и значимые вехи в жизни университета.
Между тем, на Троицком кладбище расположены также могилы других выдающихся красноярских врачей — безо всякой карты, просто прогуливаясь, я обнаружила надгробия профессора Александра Михайловича Дыхно и главного врача Городской клинической больницы № 20 Иосифа Семеновича Берзона, а также первого заведующего кафедрой ЛОР-болезней Красноярского мединститута Александра Захаровича Левина. К счастью — в более ухоженном состоянии, нежели могила Исая Гительзона.
При всем том, что КрасГМУ любит демонстрировать гордость традициями (одних именных премий в нашем вузе — не менее 5!), такие истории — как проеденные молью прорехи в парчовых занавесках. Можно выпускать сколько угодно нарядных брошюр об истории вуза, и организовывать претенциозные музеи под куполом, но это не приблизит студентов к почитанию прошлого и уважительному отношению к учителям. Прививать это нужно не дежурными заданиями в виде рефератов и докладов «об истории вуза» (которые даже не пишутся — копируются и вставляются, не глядя, из пары доступных по запросу в интернете источников), а экскурсиями на то же Троицкое кладбище, собственным примером неравнодушия и хорошей памяти.
Думаете, никому ничего не нужно? Я готова сама поучаствовать. Как лауреатка той самой Гительзоновской премии (за 2009 год), берусь организовать уборку на могиле Исая Исааковича. Я точно знаю, что в Красноярске живут десятки таких же обладателей памятной медали, а также тысячи студентов и врачей из КрасГМУ. Так сложилось, что до 24 июля меня в городе не будет, но сразу после возвращения — готова всех собрать и отвести к надгробию профессора (найти его не так уж и просто в густой траве окраин Троицкого кладбища). Есть еще неравнодушные? Пишите, обо всем договоримся.
